Словно лев, охраняющий важность ворот от пролаза воров, от досужего сглаза, стерегу моих белых ночей приворот: хоть ненадобна лампа, а всё же не гасла. Глаз недрёмано-львиный и нынче глядел, как темнеть не умело, зато рассветало. Вдруг я вспомнила – Чей…

Сирень, сирень – не кончилась бы худом моя сирень. Боюсь, что не к добру в лесу нашла я разорённый хутор и у него последнее беру. Какое место уготовил дому разумный финн! Блеск озера слезил зрачок, когда спускалась за водою красавица,…

Пора, прощай, моя скала, и милый дом, и в нём каморка, где всё моя сирень спала, – как сновиденно в ней, как мокро! В опочивальне божества, для козней цвета и уловок, подрагивают существа растений многажды лиловых. В свой срок ступает…

Вошла в лиловом в логово и в лоно ловушки — и благословил ловец всё, что совсем, почти, едва лилово иль около-лилово, наконец. Отметина преследуемой масти, вернись в бутон, в охранную листву: всё, что повинно в ней хотя б отчасти, несёт…

Лишь июнь сортавальские воды согрел – поселенья опальных черёмух сгорели. Предстояла сирень, и сильней и скорей, чем сирень, расцвело обожанье к сирени. Тьмам цветений назначил собор Валаам. Был ли молод монах, чьё деянье сохранно? Тосковал ли, когда насаждал-поливал очертания нерукотворного…

Так бел, что опаляет веки, кратчайшей ночи долгий день, и белоручкам белошвейки прощают молодую лень. Оборок, складок, кружев, рюшей сегодня праздник выпускной и расставанья срок горючий моей черёмухи со мной. В ночи девичьей, хороводной есть болетворная тоска. Её, заботой хлороформной,…