Оригинал материала: https://historica.ru/threads/elizaveta-kulman.11506/?ysclid=lqcggtink5944485828
В 1958 году исполнилось 150 лет со дня рождения Елизаветы Кульман, имя которой и трагическая судьба, на протяжении свыше полувека после ее смерти, привлекали внимание многих.
Вот один из отзывов о юной писательнице великого русского критика В. Г. Белинского: «…Спешим снова обратить внимание читателей на это необыкновенное явление в нашей литературе и в нашей жизни. Елисавета Кульман умерла семнадцати лет — и уже успела написать три тома стихотворений, в которых, как в зеркале, отражается вся благородная, прекрасная душа ее, все горячее ее сердце, рожденное не для сует жизни, но бившееся для одного великого, изящного. Вся кратковременная жизнь ее была посвящена служению музам»…
Пушкин, прочитав три сказки Кульман, написанные белыми стихами, сказал: «Я нахожу только один недостаток в этих стихах, и то не я, а наша публика, что они писаны не в рифмах».
Поэт-декабрист В. К. Кюхельбекер в 1835 году, сидя в заключении в Свеаборгской крепости, с увлечением прочел первую биографию Кульман, составленную профессором А. В. Никитенко, и записал в своем дневнике: «Елисавета Кульман — что за необыкновенное, восхитительное существо! … Сколько дарований, сколько души, какое воображение! …» И он пишет стихотворение «Елисавета Кульман».
Елизавета Кульман родилась в Петербурге 17 июля 1808 года. Она была младшей дочерью соратника Румянцева и Суворова, Бориса Федоровича Кульмана, отличившегося во многих сражениях и получившего двенадцать ранений. Лиза не помнила отца: храбрый воин умер вскоре после ее рождения, «оставив в наследство детям свое честное имя и глубокую нищету».
Положение вдовы Кульман было отчаянное. Старшая дочь вышла замуж и жила далеко от Петербурга. Четыре сына, молодые офицеры, погибли в войнах с Турцией и Наполеоном. На попечении матери, кроме Лизы, оставались младшие сыновья, учившиеся в кадетском корпусе. Вдова подает царю Александру I прошение о пенсии за заслуги мужа, но получает отказ, и вот она, образованная женщина, идет в услужение к богатым людям — за скромную плату ведет их домашнее хозяйство.
Пришлось резко сократить расходы, и мать Лизы перебралась с дочкой на окраину Васильевского острова, в маленький ветхий флигель, стоявший посреди большого двора. Во дворе возле флигеля шумел ветвями высокий тополь, а под ним цвели два куста жасмина. Это было любимое место Лизы.
Так как мать с утра до ночи была занята, то Лиза часто была предоставлена самой себе. У нее не было ни сверстников, ни игрушек. Почти все время проводила она во дворе. Ее огромные голубые глаза пытливо смотрели вокруг. Все в природе представлялось ей живым. Лишенная детского общества, она разговаривала с цветами, которые особенно любила, с бабочками, деревьями, птицами и при этом создавала маленькие поэтические рассказы.
Девочка не только сочиняла сама: она с упоением слушала сказки, которые рассказывали ей мать, братья, позднее — учитель. Ребенок поражал своей любознательностью, блестящей памятью, богатой фантазией. На девочку обратил внимание друг ее отца, Карл Гроссгейнрих. Ученый-филолог, прекрасно владевший многими языками, был домашним учителем в богатых аристократических семьях. Когда Лизе исполнилось шесть лет, он стал бесплатно заниматься с нею, жертвуя на это свои дни отдыха. Лиза становится его любимицей, его гордостью. Сам бедняк, он дарит ей книги, карты, чернила, карандаши, бумагу, которых не в состоянии была купить ей мать.
Русским языком девочка занималась с матерью, Гроссгейнрих же учил ее истории, географии, иностранным языкам и истории иностранных литератур. Помимо способностей Лиза обнаружила и необыкновенное прилежание. Никакие трудности не пугали ее, она старалась усилием воли преодолевать их.
Одиннадцати лет она знала французский, немецкий, итальянский и английский языки, на каждом из них свободно писала, читала, говорила. Очень рано пробудилась у нее страсть к поэзии. Она начала сочинять стихи, когда ей не было еще одиннадцати лет.
Осенью 1819 года положение матери Лизы стало особенно тяжелым, нечем платить за квартиру, дров нет. Бедняга Гроссгейнрих был не в силах помочь.
Неожиданно приезжает в Петербург старый друг покойного Б. Ф. Кульмана, горный инженер и писатель Петр Иванович Медер, назначенный директором Горного корпуса. Узнав о безвыходном положении вдовы Кульман, Медер устраивает ее заведовать хозяйством у престарелого священника Горного корпуса Абрамова. У Лизы появились теперь сверстницы — две дочери Медера, который предложил Лизе учиться вместе с ними. Сам Медер преподавал им ботанику, минералогию, физику и математику. Кроме того, к ним ходили преподаватели рисования, музыки и танцев. Девочки подружились. Они вместе учатся, берут книги для чтения из библиотеки Горного корпуса, посещают его минералогический кабинет.
Двенадцати лет Лиза под руководством Гроссгейнриха изучила латынь, а хозяин ее квартиры Абрамов познакомил ее с церковнославянским языком. Спустя год Гроссгейнрих подарил ей книгу творений великого древнегреческого поэта Гомера, создателя бессмертных эпических поэм «Илиады» и «Одиссеи». Тут же он стал давать ей уроки древнегреческого языка.
Чтобы лучше понимать Гомера, Елизавета изучает историю и географию древней Греции, читает произведения ее прославленных поэтов. Тринадцати лет она переводит стихотворения (оды) одного из них — Анакреона — на русский, французский, немецкий, итальянский и латинский языки.
Тайно от девочки, Гроссгейнрих отобрал ряд ее стихотворений на немецком, французском, итальянском языках и послал их в Германию своему университетскому товарищу, прося показать их самому Гете. Величайший поэт Германии внимательно выслушал произведения тринадцатилетней поэтессы и сказал: «Объявите молодой писательнице от моего имени, от имени Гете, что я пророчу ей со временем почетное место в литературе, на каком бы из известных ей языков она ни вздумала писать». Особенно понравилось Гете стихотворение «Молния», — вот его начало:
«Со мною кто сравнится?»
— Я! — Дуб сказал могучий,
Взмахнув вершиной гордой.
Из облаков зловещих
Летучею змеею
Вдруг молния блеснула
И крепкий дуб сломила,
Как бы дитя, играя,
Цветка согнуло стебель.
«Со мною кто сравнится?»
— Я! — прозвучала Башня,
Чье золотое темя
Отвсюду гордо блещет,
Когда не покрывают
Его, как флером, тучи.
Но небеса разверзлись
Для молнии гремучей.
Летит драконом страшным
С зияющею пастью;
Мгновенье — и не стало
Главы у гордой башни;
Лишь черными ручьями
Вниз по стенам стекает
Расплавленное злато.
«Нет, мне никто не равен
Сказала и стрелою
Нырнула в волны моря,
Где только что спесиво
Корабль военный несся.
Пожар! В минуту с треском
Горящие остатки
На воздух разметало;
Потом опять все в море
Упало, потонуло,
И дивного строенья
Как будто не бывало…
Отзыв Гете был торжественно прочтен Лизе в день ее именин. Она решила посвятить свою жизнь поэзии, хотя в те времена слава поэта, слава художника часто были неразлучны с нищетой.
Вскоре появляется новый цикл ее стихов — «Венок», а вслед за ним «Стихотворения Коринны». По преданиям, молодая девушка Коринна пять раз одержала победу на Олимпийских играх в древней Греции над знаменитым поэтом Пиндаром. До потомства не дошло ни одного ее стихотворения. И вот Кульман пишет стихи, якобы принадлежавшие греческой поэтессе. Среди них — любимое стихотворение Елизаветы «Природа и искусство, или Копайский рыбарь». Устаревшее по языку, оно замечательно по содержанию. Рыбак, кормилец семьи, отважно борется с бурей, застигшей его челн на Копайском озере. Он умоляет волны пощадить его, но те продолжают бушевать. Тогда разгневанный рыбак напоминает им о могуществе человеческого разума в борьбе с природой:
Рожден быть и явлюся
Я властелином вашим! —
говорит он и предсказывает, что его потомки будут властителями даже воздуха:
Тогда мои потомки
Всемощными царями
Бесстрашно плавать станут
В странах необозримых
Покорного эфира…
Поражает размах творческой фантазии пятнадцатилетней девочки, которая 135 лет тому назад смело мечтала о полетах человека в необозримом небесном пространстве.
Когда «Стихотворения Коринны» были закончены, Гроссгейнрих послал их Фоссу, известному немецкому поэту и переводчику древних классиков. Тонкий ценитель дал хвалебный отзыв о них: «Эти стихотворения можно почесть мастерским переводом творений какого-нибудь поэта блистательных времен греческой литературы, о котором мы до сих пор не знали, до такой степени писательница умела вникнуть в свой предмет… Трудно понять, чтобы столь молодая девушка могла уже приобресть такие глубокие и обширные познания в искусстве и древности».
Несмотря на блестящий отзыв Фосса, Елизавета пришла к выводу, что произведения ее будут читать только знатоки истории и литературы древней Греции. «Я желала бы, — твердила она, — чтобы и неученые могли читать меня».
И она решает писать сказки. Первую часть их она назвала — «Сказки заморские». Это, в основном, переработка немецких сказок. Некоторые сочинены самой Кульман.
За «Сказками заморскими» последовали «Сказки русские». В них использованы былины и русские народные сказки.
Елизавета не оставляет и занятия языками. Она изучает испанский, португальский, новогреческий языки, делает переводы с них. Одновременно задумывает большой патриотический труд: ознакомить иностранцев, которые очень плохо знали тогда русскую литературу, с творчеством русских писателей! Прежде всего, она перевела четыре трагедии В. А. Озерова, очень популярного тогда драматурга, на немецкий и итальянский языки. Перевела она также несколько од Ломоносова. Державина, отрывки из сочинений И. И. Дмитриева, К. Н. Батюшкова, Н. М. Карамзина.
День Елизаветы был насыщен до предела. Мать ее теперь постоянно болела. На плечи девочки легли заботы о ней и все домашние дела. Вставала она в шесть часов утра. Убирала комнату, носила дрова, топила печь, готовила обед. По временам с кухонной ложкой в руке подбегала к своему столику, чтобы записать мелькнувшие в голове стихи» потом возвращалась к печке. Подшучивая над собой, она нередко показывала учителю кухонную ложку в одной руке и перо — в другой: «Вот символы моей верховной власти, — один над домашним хозяйством, другой — над царством мечты».
Оставшееся до обеда время она посвящала изучению языков, писала сочинения, делала переводы. После обеда с наслаждением читала книги русских и иностранных писателей. Особенно любила драму Шиллера «Орлеанская дева» и мечтала о военных подвигах. Увлекалась описаниями путешествий, по которым знакомилась с нравами и обычаями разных народов. Вечера проводила с подругами, дочерьми Медера, или дома, в обществе матери и учителя.
День шестнадцатилетия Лизы был торжественно отпразднован семейством Медер, матерью и учителями ее. По просьбе собравшихся друзей она играла на фортепиано, пела, танцевала, читала свои стихотворения, говорила на разных языках. Все восхищались талантами юной девушки, которая выделялась среди подруг также и красотой. Это был один из последних счастливых дней ее жизни.
Наступила суровая осень 1824 года. В конце октября Елизавета присутствовала на свадьбе брата. Теплого салопа у нее не было, и ей пришлось в одном платье, на сильном ветру, ожидать экипаж. Результатом было воспаление легких. Несколько дней спустя, 7-го ноября, в Петербурге произошло страшное наводнение (оно описано Пушкиным в поэме «Медный всадник»). Елизавета металась в жару, беспокоясь за своих близких. Произошло ухудшение: началась скоротечная чахотка.
Тяжело больная, Елизавета продолжает работать. Мечтает об изучении персидского и арабского языков. Переводит новогреческие народные песни. Пишет третий цикл стихотворений в древнегреческом духе _ «Памятник Беренике» — и восточную сказку «Волшебная лампада» (из «Тысячи и одной ночи»).
Гроссгейнрих всячески старался отвлечь свою ученицу от мрачных мыслей. Он обещал научить ее персидскому и арабскому языкам. Достал и прочитал лестный отзыв о ее сочинениях известного немецкого писателя Жан Поля Рихтера, которому, как и Гете, особенно понравилось стихотворение «Молния». Все было тщетно. Скрывая от нежно любимой матери всю серьезность своей болезни, она откровенна с учителем и, в ответ на его ободрения, мужественно отвечает: «Братья мои пали с честью на поле битвы; они были также молоды; я не должна уступать им в твердости»…
Елизавета Кульман скончалась 19 ноября (ст. стиля) 1825 года. Ее похоронили на Смоленском кладбище. На собранные деньги на могиле ее поставили изящный памятник из каррарского мрамора работы итальянского скульптора. Гроб украшен листьями, среди них роза, оторванная от стебля. На пьедестале надписи на всех языках, которые знала Елизавета.
При жизни Елизаветы не было напечатано ни одного ее стихотворения. Гроссгейнрих собрал все ее сочинения и передал в Российскую Академию, которая в 1833 году издала стихотворения Кульман под заглавием: «Пиитические опыты». В 1839 году появилось второе издание этой книги и отдельно «Сказки». В 1841 году — «Полное собрание русских, немецких и итальянских стихотворений Елисаветы Кульман».
Ряд ее стихотворений был напечатан в 1849 году в журнале «Библиотека для чтения».
В Италии и Германии сочинения Кульман выдержали по нескольку изданий. Елизавета Кульман слишком рано сошла в могилу, не успев развернуть вполне своего дарования. Но и того, что она сделала, достаточно, чтобы имя ее осталось в истории русской литературы. Надо помнить также, что она была одной из первых русских женщин-писательниц. Литературные заслуги Елизаветы Кульман были отмечены и в советское время: в 1933 году прах ее был перенесен в Некрополь (в б. Александро-Невской лавре).