***
Я побывал на острове Буяне
В гостях у деревянной старины.
Там терема и горизонта грани
Поют под гусли северной волны.
И, как ни встань,
Откуда ни взгляни ты,
Все кажется, что мастера рука
Не купола слагала в пирамиды,
А дышащие светом облака.
Там, утверждая русское умельство,
Простой топор, играючи, шутя,
Церквей и звонниц воздвигал семейство,
Венцы вязал без скоб и без гвоздя.
Там крылья мельниц — чистые полотна,
Наличники — резные кружева,
Там петухи на башнях поворотны,
И все причастно к тайне мастерства.
Я к этой тайне сердцем прикасаюсь
И острым нетерпением пера.
И говорю:
— Живи, Буян-красавец,
Живи, рожденный песней топора.
На Олонке
А за Ладогой чем не сторонка?
Дышит хвоей там досыта грудь.
Дочь карельского леса Олонка
Не обижена славой ничуть.
А плоты – этой славы основа –
По Олонке плывут, их не счесть!
И скажу не для красного слова:
Высока земляков моих честь.
Дружат с бензопилой лесорубы,
Плотогоны – с лебедкой, с багром.
Стройте пристани, школы и клубы,
Ставьте избы в безлесье степном.
Проплывут по реке караваны.
Диву дашься, когда ввечеру,
Покорясь лесорубам, баяны
Заведут на поселках игру.
Осень в свадьбах пройдет, да в гулянках,
А как снег заскрипит под ногой,
Любо слушать, как пилы в делянках
Запевают одна за другой.
Сад
Ты поднимал, лелеял поросль,
И вот он – яблоневый сад,
Где, соком сладостным наполнясь,
Плоды тяжелые висят.
В них череда твоих бессонниц,
Твоя дневная маета.
Плащом садов одеть Олонец –
Десятилетняя мечта.
Где долгой стужей дышат воды
На предполярном рубеже,
Ты стал хозяином природы
И не единственным уже.
Мы в сад вошли.
В нем дух медвяный.
Рукой любую ветку тронь –
И плод анисовки румяный
Скользнет в открытую ладонь.
***
Небо светится синим фаянсом,
Опускаясь в озерный залив.
Здесь рыбачил я
И крестьянствовал,
Роду-племени не изменив.
По родству,
По отцу – россиянин,
А по матери – кровный каре,
Притяженьем больших расстояний
Я не долго, не жарко горел.
И в печали и в горе
С поклоном
Обращался не к древним богам,
А к моим землякам: к плотогонам,
к лесосеятелям,
к рыбакам.
И они мне –
Как брату, как сыну –
Завещали наследственно в дар
Плеч выносливость,
Рук своих силу,
Песни родины, петые встарь.
***
Язык озер
И рек наречия,
Зеленый говор рощ люблю.
Моя родня широкоплечая
Живет в Олонецком краю,
Та, где бетонно прошлюзованный
К пяти морям проложен путь.
Живет,
Заманчивыми зовами
Не обольщенная ничуть,
И, хоть на северное солнышко
В обиде здешняя земля,
Она – и с радостью, и с горюшком,
До малой поженки своя.
Справляя дни рожденья, праздники,
Хваля мороз,
А дождь браня,
Садится с беленьким и красненьким
За рыбный стол моя родня.
На противнях лоснятся колобы,
Оладьи млеют,
В рот просясь.
Вздохнет баян –
И песни-голуби
Летят на Вологду, на Сясь.
Родня в лесу и в поле трудится,
Не хмурясь
И не глядя вкось,
И верит –
Все свершится, сбудется,
Что, скажем, нынче не сбылось.
Радея другу и приятелю,
Все по родству стоим на том,
Что никогда чужбину матерью
Не назовем,
Не назовем!
Свидание
Черемухи невестятся
Одна перед одной.
Наш теплоход по лестнице
Плывет по шлюзовой.
Плыви, плыви, не мешкая,
Сверли винтами Свирь.
Навстречу нам онежская
Экраном синим ширь.
Не странник,
Не пришелец я,
Родился здесь и рос
Под плеском волн,
Под шелестом
Черемух и берез.
Онего – рыбье полюшко,
Серебряный прибой,
Олонецкое морюшко,
Дай свидеться с тобой.
По отмели, как девушка,
Смеясь, бежит волна.
Онего ты, Онегушко,
Родная сторона!
Ты, словно флагом, парусом,
Взмахни над головой,
Чтоб до ста лет не старился
Твой сын,
Онежец твой.
Перешеек
Листвы и моря шелест,
Синь ладожских глубин, –
Карельский перешеек,
Земли зеленый клин.
Земли с сосной, с березкой,
С плакучим ивняком,
С издревле новгородской
Корелой-городком.
Корела ты, Корела,
Глухая толща стен,
Четырежды горела,
Сто лет терпела плен.
Безмолвны междуречья,
Где сгинула орда.
Вздымают к тучам плечи
На взморье города.
Въезжай в любой на выбор,
Хранят тепло сердце
Зеленогорск и Выборг,
Приморск и Сестрорецк.
Чернеют взрывов клеймс,
Осыпан щебнем склон, –
Гнездовий Маннергейма
Расколотый бетон.
Шумит одноэтажье
Ребячьих светлых дач,
Скрипит песок на пляже,
Взлетает звонкий мяч.
Пронизывает солнце
Спокойных волн прибой,
Где камни, словно овцы,
Сошлись на водопой.
Тени
Волны ветром подернуты к острым
Южным ладожским берегам.
Там ломает их,
Гасит остров –
Черный, аспидный Валаам.
Лбы утесов, отесанных грубо,
Голобокую твердь над водой
Накрывали монахи, как шубой,
Век за веком
Землей насыпной.
Храмы строили
И многострочно
На граните могильных плит
Прославляли себя за то, что
Свет покинули ради молитв.
Не влечет меня сумрачность храмов,
Колоколен подоблачный взлет,
И не радует розовый мрамор,
Словно холодом дышащий лед.
Жизни без пажити,
Жизнь без пашни,
Жизнь без песни,
Без отзвука звук…
Чуть задумаюсь –
И монашьи
Тени, толпы являются вдруг.
Скройся, сгинь рясоносная сила.
Ненавижу твой темный клир. Не люблю уходящих от мира,
Славлю –
С миром входящих в мир.
Я на пристань шагаю, минуя
Монастырскую тишину…
Говорили –
Влюблен в старину я…
Не во всякую старину.
