Свершив к трём действиям пролог,
ноябрь растаял в белой дымке
и в светлой девичьей косынке
зима скользнула на порог.
Арбузом взрезанным сугроб
вздохнёт по-летнему: протяжно.
Декабрь потянется вальяжно,
как барственный сибирский кот.
До января ещё три дня.
Три долгих зимних дня и ночи…
Что нам метели напророчат
и листопад календаря?
Моя негромкая зима…
Предновогодние подарки…
И мандарины – жарко-жарко…
И сочных елей глубина.
И вот – январь. И снова снег.
По белому – следы цепочкой.
И горло захлебнулось строчкой:
“Устроить в лето бы побег”!
Как человек – я быстротечен
и тонко чувствую губой
медяшный привкус… То обол
в мои уста влагает сечень.
И я у времени в плену
цыплят по-зимнему считаю,
и, как деревья, умираю,
Россию потеряв в снегу.
