“Чайка”, международный литературный журнал (США). №4, 2010 г.
***
Вернуться к жизни с чистого листа,
Разжечь огонь любви в священной чаше!
Пусть, разгораясь ярче, пламя пляшет
И отступают страх и пустота.
Свет озаряет сердце изнутри —
Забытое небесное блаженство!
Божественного плана совершенство —
Слияние в сиянье Гаятри.
Скрываемая истина проста:
Любой душе небесной — пробужденье!
Людской любви вселенское служенье —
Делиться искрой своего костра.
***
Мне сутки одиночества —
Кастальских вод глоток!
Необходим для творчества
Укромный уголок,
Чтоб мысли все растаяли,
И стала даль — звонка;
Слетятся строфы стаями
Неспешно свысока,
Легко коснутся крыльями
Доверчивых страниц…
Расслышу без усилия
Легенды вещих птиц!
Из вечного молчания
Седых первооснов
Является звучание
Простых и ясных слов.
В них кто-то жить останется,
Бесплотный — до стиха…
Душе открыто таинство,
Когда она тиха.
***
Жизнь по своим течет законам,
Меняет лица, адреса,
И по знакомым телефонам
Вдруг отвечают голоса
Чужие — хоть и люди те же,
Но что-то в них произошло,
По сердцу хладнокровно режет
Непонимания стекло.
А время переводит стрелки,
Меняет градусы орбит,
Ежеминутно — ставки, сделки,
Кто вне движенья — тот забыт.
Попытка постучаться в двери,
Над пропастью свершить прыжок
Приводит к подлинной потере,
Не заживает — как ожог;
Порою смерть — не есть разлука:
Для памяти страшней места,
Где выпуклы приметы друга,
А прикоснешься — пустота.
***
Между нами не даль — дыра,
Истязание глаз сухих.
Полшестого утра.
Это время писать стихи.
От дыханья на стенах чад,
Словно в чакре свеча горит,
Лишь когда в мире все молчат,
Получается говорить.
Оживает наш позывной,
Различимый в любом бреду.
Ты на связи всегда со мной,
Слышу сердцем — и значит, жду.
Вновь полотна живые тку,
Завершившийся день отпет!
… Ты, в пространстве ловя строку,
Улыбаешься мне в ответ.
***
Привычная траектория:
Диван, тротуар, траттория,
И там за бокалом кьянти
Рассказ о большом таланте.
Непризнанные кумиры
Азартно тасуют лиры:
Один бы снимал картины,
Покруче, чем Тарантино,
Другой превзошел бы Данте,
А третий стал музыкантом…
Но критики сплошь — кретины,
А члены семьи — вампиры,
Им бисер метать не нужно.
А те, кто сейчас заслужен,
Все бездари и мутанты.
До ночи трещат у столика
Три сморщенных алкоголика.
Диван, тротуар, траттория —
Банальнейшая история.
***
Быть лебедью, лететь без следа,
Пленять бесстрастностью сердца
Людей, богов… Рожать, как Леда,
От Зевса, но из яйца;
Не вить гнезда, не знать привычек,
Свободной красотою — зля!..
Но женщине с душою птичьей
Чужою кажется земля.
Ей печься о насущном хлебе —
Лишиться легкого пера:
Певучая тоска о небе
Звучит в нем звонче серебра.
Сурова дань, чтоб жить крылатой,
Не знать соблазнов и оков:
Век биться, раненой, распятой
В прорехе между двух миров.
***
Так сообщаются созвездья,
Соединяются сосуды
И кровь легко бежит по венам:
Любовь разносится повсюду!
Блуждает по вселенной семя,
В свой час оно к земле прибьется
И прорастет! Любовь над всеми,
Как жизнь дарующее солнце,
Зов изнутри, что сердцу слышен
Наместника и рыболова,
Мир созидающая свыше —
Любовь! Заветнейшее Слово.