АДАМ И ЕВА
Я голову к его плечу склонила,
и мы с ним стали: он —ветвистым дубом,
я —тихой ветвью из его ствола,
которой ласточек дождаться суждено.
Обнявшись до кромешного единства,
мы были схожи с древним музыкантом,
опершимся о золотую арфу,
наполнившим закрытые глаза
прозрачною и доброю вселенной,
где смерти нет. Есть только тишина
полей цветочных. И свеченье вод
бесчисленных. И красота, чья суть
в несходстве дивном женщины с мужчиной
и непреложном, неисповедимом,
неиссякаемом девичестве любви.
1955
ЭЛЕГИЯ СЕРДЦУ
Весна умеет муку причинить и всем, что есть,
____________________________напомнить то, что было.
Ни в чём покоя нет, и молчаливо уходят ночи
__________________________________в глубину времён.
Желанья иссякают, страсть стареет.
Мрут города, и доблестная крепость всё ж ослабеет
___________________________________на морском ветру.
Нет дней неспешных, красоты нетленной.
И дерево печально потому, что осень передвинет эти
_______________________________________________звёзды.
Когда-то я с тобою просто шла, смеясь тому, сему,
__________________________________________листва смеялась,
и тело наливалось новизной, как почки лип по случаю
__________________________________________________весны.
Всегда ты путал речь мою и птичью,
мои шаги и шорохи травы.
Нас лето опаляет изнутри и улетает, ввергнув
_______________________________________в замутнённость,
и солнце не описывает дважды в теченье дня свой
___________________________________________неразрывный круг.
Моя любовь, словно роса, сияла!
Недаром птицы пили из нее.
Моя любовь была нежней росы!
Роса свежа, а мой источник высох.
Но не стоять же двум ногам —они за новыми
____________________________________знамёнами пустились
в тот край, где чуждый колокол гремит.
За музыкой дороги, за зарёю я, как цыган беспечный,
______________________________________________погналась,
исторгнув смех мальчишечьего тембра.
Моря свободны, и душа свободна, глухая
______________________________к шелестенью той любви.
Прощай, мой месяц! Сам свети как знаешь,
_________________________________я не неволю серебро твое.
Ты был моим диковинным растеньем, обласканным
_________________________________________в теплице рук моих.
Тебя я предоставила зиме и ухожу, следов не оставляя.
1955
ДЕВИЧЕСТВО
Те топот и дым, что уже настигают тебя,
твой сад огласят, распахнут и разбудят ворота.
Ты дома одна. Что, девушка, скажешь ему,
тому незнакомцу, который придет умереть
на голых руках твоих, что ему, девушка, скажешь?
Заброшенность дома лишь папоротник не покинул.
Вольна ты бродить в запустенье и видеть с порога
вовек неизменное и милосердное небо.
Вдали по дорогам усталые всадники скачут.
Но кто-то уже возжелал умереть и умрёт
на тихих руках твоих, не убаюканных прежде
той колыбельной, которую в полночь он сложит,
стан обвивая и руша прилежные косы.
Взгляни на дорогу, на реку, на вечер широкий:
там бродит чужак и тайком окликает тебя.
Развей твои волосы. Не опасайся, беги
с открытым для близкой беды опрометчивым сердцем.
Беги и не бойся! Беги и не думай спросить,
кто плачет, кто реет во мраке, тебя охраняя.
Могильщики вынесли прочь из умершего дома
кораллы горящие и золотых канареек.
Сказки в тиши разошлись.
Но ненадобно плакать:
это любовь. Ты скиталец ее бездорожья,
и звенят у лица драгоценные серьги печали.
Вот что ты выбрала, если ты выбрала жизнь.
1955
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
В траве шуршащей возле перекрестка
душою непокойной жду того,
кому сегодня ночью отдала
любви моей испуганную птицу.
Над озером, в жаре червонных мхов,
уже плутает вспыльчивая осень.
И возникает из полутеней такое
_____________совершенство тишины!
Что делать буду, если не придет
тот, кто в ночи мое присвоил сердце?
(Я отдавала птицу птицелову,
не думая, в глубоком удивленье.)
Из тьмы полей несется шепот ночи.
О, сердце бедное! Не слушай речь травы.
Она нагонит на тебя тоску.
И посмотри:
вода непостоянна.
А птицы улетают за холмы
за хладным солнцем.
1955
МАСЛИНЫ, ШИПОВНИК И ОБЛАКА
Едва его завижу на тропинке —и облака разглядывать
_______________________________________________примусь.
Три дня ждала я, стоя у ограды, когда же он сюда
_________________________________________придет, когда!
Шиповник с той поры расцвел, взыграло море.
Серьёзна ночь, причислившая к звёздам его глаза.
Он так красив на черном! Он учился
у раковин светиться в темноте.
Страх, мор и гибель —он сейчас придет!
Поскольку вот что: ветер поднялся с маслинового мыса.
А это жалкое беспомощное сердце
дрожит и слушает.
Три дня уже за этою оградой, тяжелая от молодости, жду
твоих шагов —там, где темны маслины.
1955
УСНУВШИЙ ЮНОША
Раскинувшись на отмели залива,
как виноградник, что сомкнул ограду
вкруг множества грядущего вина,
спит, одинокий, обратив к воде
серьёзное и нежное лицо.
Что краше: ветвь шиповника в цвету,
поющая многоголосьем птичьим,
иль этот, гибче ящерицы, стан
изогнутый —мне мудрено решить.
Я слушаю, как, посланная морем,
гремит и низко стелется гроза,
и, скрытая листвой агавы, вижу,
как шея юноши, подобно чайке,
взмывает к солнцу, жалобно крича
там, в желтых облаках. Из смуглой бронзы,
образовавшей совершенство торса,
возводится таинственный утёс –
прибежище русалок и царевен.
Темнеет море, отмель шелестит.
На винограде —золотые тени.
Предгрозье зиждется на вертикальных тучах
и молниях, уже достигших леса.
Вдыхаю лето, позволяю зренью
всласть упиваться наготой растений.
Потом гляжу на две моих руки
сверкающих, на позолоту бёдер,
исторгшую оливковое масло,
и возвращаю мой спокойный взор
к тому, кто вольно распростёрт внутри
неспешной бури, древний, как агава,
с рассеянною страстью размышляю
о том, как много сильных белых птиц
дрожит в ущельях сумрачного тела,
что возбудило кроткой тишиной
гул моря и смятенье небосвода
над полным одиночеством травы.
1955
САД
Не падай духом, видя, что любовь
срывается и падает быстрее
не вовремя произнёсенных слов.
На ней, словно обрОненные гири,
лежат цветы молчания в росе
до времени покошенных лугов.
Любовь утратив, не утрать покоя.
Она себя не вынесла, как ветка.
Недолговечно сладостное бремя.
И зрелость —это весть опустошенья.
1955
КОГДА Б ТЫ БЛИЗКО БЫЛ
Когда б ты близко был, на посох твой я бы
____________________________склонила лоб и, улыбаясь,
сомкнула руки вкруг твоих колен.
Но нет тебя, моя любовь тоскует,
и не уснуть ей ни в ночной траве,
ни на волне морской, ни в гуще лилий.
Когда б ты близко был. Хотя бы так
непостоянно, ненадежно близко, как дождевое
_____________________________________облако к тому
в долине затерявшемуся дому.
Как к морю серому летящей чайки крик
перед грозою, в час забот вечерних.
Когда б ты близко был —о, даже так
печально и недостижимо близко, как
_______________________маленький, с закрытыми глазами
цветок, уснувший в каменных лесах,
под снегом, в ожидании весны.
Когда б ты близко был, цветок холодный,
одним движеньем ты бы мог достичь
садов моих пустых и невесёлых,
иссушенных унынием бессонниц.
Всеобщей ночи ночь моя чужда.
Мне твой покой теперь неведом. Птицы
души твоей с моих ветвей слетели.
И блеск зари в моих зрачках погас,
чтобы сиять в обиженной стране
забвения, где ни один прохожий
не поминает имени любви.
1955
О ТЫ, ДРУГАЯ
О ты, другая, у которой руки нежнее
__________________________и невиннее моих,
которая мудра, как беззаботность.
Ты, что умеешь пристальней, чем я, в
его челе читать печаль сиротства,
ты, медленные тени колебаний
убравшая с его лица так просто,
как вешний ветер тени облаков
небрежно изгоняет из долины,
если твои объятья вынуждают мужать,
а бёдра утешают боль,
если любые помыслы и речи
он начинает именем твоим
и если тень твоей склоненной шеи
избрал он для удобства сновидений,
и сумрак ночи в голосе твоем –
глубокий сад, не тронутый грозою,
тогда останься рядом с ним
и будь задумчивей и набожнее всех
его любивших ранее, чем ты,
в том времени, чьё ищущее эхо
не допускай до полога постели.
И главное —будь к сну его добра,
под скрытною горой, на кромке моря.
В его морях пускай тебя простят
дельфины грустные, игравшие со мной.
Не бойся ящериц в его лесах тенистых,
я их сердца учила дружелюбью.
Тебя приветят страждущие змеи,
я укротила нежностью их гнев.
Пусть пенье мною выхоженных птиц
не даст тебе соскучиться. И пусть
тебя ласкает одинокий мальчик,
спасённый мною на пустой дороге.
Из слёз моих возросшие цветы
пусть пахнут для тебя. Мне всё равно.
Я не увижу, скажет кто-нибудь,
что ныне он мужчина и прекрасен.
Я не прибегла к милости его,
чтобы наполнить стынущее лоно,
которое погонщики скота на ярмарках
______________________________или абреки гор
лениво оскорбляли долгим взглядом.
Мне не придется за руку вести
его детей. И дивные рассказы,
которые для них, смеясь, слагала,
когда-нибудь я, плача, расскажу
убогим сирым маленьким медведям,
покинутым медведицей в лесу.
О ты, которая к нему простёрла руки
________________________нежнее и невиннее моих,
опять прошу: будь к сну его добра,
он спит так беззащитно и безгрешно.
И смилуйся, позволь издалека,
лишь изредка и только на мгновенье,
хоть мельком увидать его лицо,
украшенное возрастом иным.
И расскажи мне иногда о нём пустяк какой-нибудь –
чужих людей расспрашивать неловко,
а соседи, жалеючи, смеются надо мной.
И в третий раз прошу и заклинаю:
будь к сну его добра, о ты, чьи руки
нежнее и невиннее моих.
1955
ВЕЧЕРНИЕ СТИХИ
Приветствую тебя, недавно бывший день,
иди себе, упрочь твой лунный посох
суровым украшеньем серебра!
Приветствую тебя, летящий к морю ветер!
Вас, горы древние, вас, тени древних гор.
Тебя, цветок лозы, чей терпкий запах
легко принять за мысли о любви.
Привет вам, сострадающие травы!
Зловещее нагое плоскогорье,
прощаю и приветствую тебя!
Вас, сосны черные, я поздравляю с тем,
что вы одеты на манер монахинь
и ваши кроны так продолговаты.
Приветствую вас, мирные ущелья,
спасибо, что насытили овец,
чьи головы так скорбны и понуры,
как у изгнанников в тоске изгнанья.
Приветствую тебя, состарившийся свод
всевышней синевы! Прими мой прах
в то облако, которое плывет
там, по другую сторону всего,
по темноте, глядящей в темноту,
и дальше — к морю, чей сокрытый смысл
я так и не сумела прочитать,
к ущельям безымянным, воплотившим
незавершённость помыслов моих.
То будет долгий и роскошный путь
под шорох и сверканье головешек,
подброшенных в пылающую ночь.
1955
РЕКА И МОРЕ
Он —река, а я —море.
Волненье стремительных вод (это он)
поглотит тишина (это я).
В узком русле бушует,
пробиваясь сквозь тесный каньон,
нетерпенье его,
утомившее кротость мою.
Он —река, а я —море.
Всё его —лишь его.
И его корабли —не мои.
Но его корабли окунают в меня якоря,
и матросы садятся к огню,
чтоб плести и выслушивать небылицы.
Эти птицы —его.
Мне не жаль его птиц приютить
в тихих скалах.
Пусть думают скалы,
что птиц отнимают у моря.
Он —река, а я —море.
Что мое —то его. Его воды усилю я солью и синью
и помножу на бурю мою.
И в мятущейся бездне моей обретёт он покой.
1955
МАСЛИНОВАЯ РОЩА
То ль заманили птичьи голоса,
то ль ветер, сильно дующий с востока,
вовлёк меня в маслиновую рощу,
где в глубине раскинувшихся крон
еще хранился мирный отблеск дня.
Как удается множеству травинок
составить одиночество травы,
я думала, и галька, и луна,
и близкий край сверкающего моря
вдруг стали нежным образом твоим.
Не следовало приходить сюда.
О, если б я осталась у ограды,
в глуши инжира дикого! Зачем
спустилась я в маслиновую рощу,
в ее луну, печаль и серебро?
Ты был бы явью и сидел на камне,
возвысясь на песчаном берегу,
отважный и прельстительно чужой,
как незнакомец, жаждущий грозы
и снизошедший к жалобам природы.
А может быть, ты бы избрал несчастье
в ночи носиться по осенним склонам,
оборотившись птицею бездомной,
живущей в небе над морской пучиной.
В ту пору я спала бы под инжиром
и вовсе не печалилась о том,
что неизвестно мне —куда ушел
тот юноша, который так любил
смотреть на море, при молчанье лета.
1955
