Опубликовано: журнал “новая Польша”, №6, 2002 год
ВИСЛАВА ШИМБОРСКА
СТИХОТВОРЕНИЯ
ДОРОЖНАЯ ЭЛЕГИЯ
Все мое, но не надолго,
все не насовсем на память,
а мое, покуда вижу.
Были ли, уже не вспомню,
головы у богинь.
От города Самоков только дождь
и ничего кроме дождя.
Париж от Лувра до деталей
затягивается бельмом.
От бульвара Сен-Мартен одни ступени,
и ведут они в провал.
Всего лишь полтора моста
в Ленинграде многомостном.
От Упсалы бедной:
кусочек большого собора.
Несчастный танцор софийский,
тело без лица.
Отдельно его лицо без глаз,
отдельно его глаза без зрачков,
отдельно зрачки кота.
Кавказский орел ширяет
над реконструкцией ущелья,
золото солнца не червонно
и фальшивы камни.
Все мое, но не надолго,
все не насовсем на намять,
а мое, пока гляжу.
Неоглядны, необъятны,
а подробны аж до жилки,
до песчинки, до каждой капли
— пейзажи.
Не сберечь мне ни былинки
в полной подлинности зримой.
Приветствие с прощаньем
в одном и том же взгляде.
Обретенье и потеря —
в одном движенье шеи.
Перевод Натальи Астафьевой
(из книги “Потеха” 1967)
МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА СТАСКИВАЕТ СКАТЕРТЬ
Вот уже год на этом свете,
а тут еще не все исследовано
и взято под контроль.
Теперь опробуются вещи,
которые не двигаются сами.
Нужно им в этом помочь,
подвинуть, подтолкнуть,
брать с места и переносить.
Не все хотят, например, шкаф, буфет,
неподдающиеся стены, стол.
Но скатерть на столе упрямом —
если схватиться за края покрепче —
согласна ехать.
А на скатерти стаканы, ложки, чашка
аж трясутся от охоты.
Очень интересно,
какое они выберут движенье,
когда окажутся уж на краю:
гулять по потолку?
летать ли вокруг лампы?
прыгнуть на подоконник, а оттуда на дерево?
Мистер Ньютон пока не при чем.
Пусть себе смотрит с неба и машет руками.
Эта попытка сделана должна быть.
И будет сделана.
Перевод Натальи Астафьевой
(“Зешиты литерацке”, 2001 № 3)
ЛЮДИ НА МОСТУ
Странная эта планета и странные на ней люди.
Подчиняются времени, но признать его не хотят.
Есть у них способы, чтобы выразить свой протест.
Картинки, например. Такая, скажем:
Ничего особенного, на первый взгляд.
Видна вода.
Виден один из берегов.
Лодка, упрямо плывущая против теченья.
Мост над водой и люди на мосту.
Люди заметно прибавляют шагу,
поскольку вдруг из темной тучи
дождь начал остро сечь.
Все дело в том, что ничего не происходит дальше.
Туча не изменяет цвет и форму.
Дождь не усиливается и не утихает.
Лодка плывет без движенья.
Люди на мосту
бегут все на том же месте.
Без комментария не обойтись:
Картинка не такая уж простая.
Художником остановлено время.
Отвергнуты его законы.
Оно лишено влиянья на ход событий.
Пренебрегли им и его презрели.
По воле бунтовщика,
некоего Хиросиге Утагавы*
(который, впрочем,
давно как и положено минул),
время споткнулось и упало.
Может быть, это лишь озорная шутка,
шалость в масштабе двух-трех галактик,
на всякий случай однако
добавим, что следует ниже:
Здесь считают хорошим тоном
восторгаться этой картинкой,
высоко ее ценят уж многие годы.
Есть такие, которым и этого мало.
Слышат даже шум дождя,
ощущают холодные капли на шеях и спинах,
смотрят на мост и людей,
будто видят там и себя,
в том же самом нескончаемом беге
бесконечной дорогой, отбываемой вечно,
и верят в своем самомненье,
что так и на самом деле.
Перевод Натальи Астафьевой (из книги “Люди на мосту”, 1986)
* Хиросиге Андо (Утагава Хиросиге) (1797-1858) — японский художник; речь идет о его цветной гравюре на дереве “Внезапный дождь в Охаси” (1857).
ФОТОГРАФИЯ 11 СЕНТЯБРЯ
Прыгнули вниз из горящего зданья —
один, два, несколько человек
выше, ниже.
Фотография их задержала при жизни,
а теперь сохраняет
над землею к земле.
Каждый из них еще цел,
со своим лицом
и кровью хорошо укрытой.
Времени еще хватает,
чтобы волосы растрепались,
а из карманов повыпадали
ключи, мелкие деньги.
Они еще витают в воздухе,
в пределах этого пространства,
которое как раз открылось.
Только две вещи я могу для них сделать —
описать их полет
и не добавлять последней фразы.
Перевод Натальи Астафьевой (“Аркуш” 2001 № 12)
В ПАРКЕ
— Ой-ёй — удивляется мальчик —
а кто эта пани?
— Это памятник Милосердья или чего-то такого — отвечает мама.
— А почему эта пани так по… о… б… бита?
— Не знаю, сколько помню,
всегда была в таком виде.
Город должен что-то с этим сделать.
Или ее обновить или выбросить вовсе.
Ну, ладно, ладно, идем дальше.
(2001)
Перевод Натальи Астафьевой
ЗАМЕТКА
Жизнь — единственный способ,
чтобы обрастать листвой,
ловить ртом воздух на песке, взлетать на крыльях;
быть собакой
или гладить ее по теплой шерсти;
отличать боль
от всего, что не является ею;
быть в орбите событий,
теряться в пейзажах,
искать наименьшей среди ошибок.
Исключительный шанс,
чтобы хоть мгновенье помнить,
о чем беседа шла
при потушенной лампе;
и чтобы хоть раз однажды споткнуться о камень,
под дождем промокнуть,
ключи потерять в траве;
и взглядом следить за искрой при ветре;
и всегда какой-то важной вещи
не знать, не ведать.
(2001)
Перевод Натальи Астафьевой
