ПОСЛАНИЕ ДМИТРИЮ ПЕТРОВИЧУ ОЗНОБИШИНУ
Среди семейных огорчений,
Почти с растерзанной душой
Сидела я в уединеньи,
Чтоб горечь облегчить слезой,
И голос дружества советный
Меня утешить не умел, –
Вот в этот час твой стих приветный
Как бы с небес ко мне слетел.
Я все прочла; – о дар чудесный!
Исчез моей печали след,
И в миг луч радости небесной
Лил на меня целебный свет –
И вот я смелою рукою
Тотчас на лад свой лирный строй;
Восторженной моей душою
Возвысила я голос мой,
И звучно заиграв на лире,
Восторг со трун ее летел,
Забыла я о горьком мире,
Благословляя свой удел;
И мысленно перед судьбою
Свои колена преклоня,
Она с Поэзией святою
Так ознакомила меня;
Твоею Музой вдохновенна
Запела песни я певцам
Идань несла вся восхищенна
Непостижимым их дарам.
Не правда ль? Наши песнопенья
Замерзло сердце греют вновь,
Приводят чувства в оживленье
Чаруют, как сама любовь.
Воспела я того Поэта,
Который так чудесно пел;
Стрелою быстрой кругом света
Его уж Гений облетел;
Как будто бы все понимали
Его Божественный язык,
Единогласно все вскричали:
“Ты, Пушкин, славен и велик!”
Воспет и тот поэт известной,
Который так любезен мне:
Он лирою своей чудесной
Гремит в далекой стороне,
Имеет дар он всех собою
В одну минуту восхитить
И чувства лирною струною
В сердца других вмиг перелить.
А ты, певец младой и нежной!
Возможно ли тебя забыть,
Твой дар и быстрой и любезной?
Тебя увидеть – полюбить.
Поверь твои приветны звуки
Дошли тотчас к душе моей,
А голос сердца и в разлуке
Твердит: люби своих друзей.
РАЗГОВОР С МУЗОЮ ПОСЛЕ ОТЪЕЗДА ЕВГ. АБР. БАРАТЫНСКОГО ИЗ КАЗАНИ
Я
Что так задумалась, что так печальна стала,
Моя наставница, мой мудрый верный друг?
Тоска видна в глазах, как будто потеряла
Ты радости свои. Среди своих подруг
Сидишь в молчании и взор свой недовольный
Ты выразительно бросаешь на меня.
Чем я тебя, какой ошибкою невольной
Могла так рассердить, и в чем моя вина?
ОНА
Ах, ты притворница! ужель не отгадаешь
Вину тоски моей, когда ты и сама
Не менее меня задумалась, скучаешь,
Когда ты и сама не менее грустна;
С тех пор, как с нами нет любимого поэта,
Певца нежнейшего для будущих веков;
С тех пор мне скучно здесь, я не найду предмета
Рассеять чем себя. Хоть ты в мой мирной кров
Приходишь иногда меня забавить лирой;
Но тон ее не есть тон сердца моего,
Я расстаюсь с тобой опять с душой унылой,
Я не желаю вновь свиданья твоего.
Я
Что ж делать мне? Даются нам веками
Бессмертные певцы, вина ли то моя;
И что здесь твоего любимца нет уж с нами,
Неужели и в том все виновата я!
Ты прежде так была ко мне великодушна;
Я не могу понять, за что теперь терплю?
ОНА
За то, что не могу смотреть я равнодушно,
Когда скучает кто из тех, кого люблю;
Зачем просить опять ты снова начинаешь
Моих товарищей на вечера свои?
И ты меня своей нередко называешь,
А уж они давно, давно друзья мои.
Я не могу сносить, их скука утомила
На вечерах твоих. Тому пришла пора;
Уж в доме у тебя не то, что прежде было,
И не спешит никто к тебе на вечера;
Хотя ты занимать гостей не перестала,
Все так же кажется и убрано светло;
Но света для души теперь у вас не стало,
Собрание бесед упало, отцвело.
Ты знаешь, что того уже давно нет с нами,
Кто радость для меня повсюду разливал;
При нем с охотою я занималась вами,
Он ваши вечера собою оживлял.
Как будто б между вас его щастливый гений,
Летая, рассевал все скучные мечты,
Все думы мрачные протекших огорчений,
И рассыпал на вас веселия цветы.
То время протекло. Тебя я умоляю,
Оставь в спокойствии, не мучь моих друзей,
Их звать на вечера я строго запрещаю:
Довольно без твоих им в жизни скучных дней.
