Екатерина Гельцер – выдающаяся русская балерина.
Родилась 2 (14) ноября 1876 года в Москве в артистической семье. В 1894 году по окончании Московской балетной школы работала в Большом театре. В 1896—1898 годах выступала на сцене Мариинского театра. Выступала во многих постановках балетмейстера М. И. Петипа, что наложило большой отпечаток на творчество балерины.
С 1898 по 1935 годы Гельцер выступала на сцене Большого театра. С 1910 года в составе антрепризы С. П. Дягилева принимала участие в гастрольных поездках за рубеж.
После революции не эмигрировала, первой из артистов балета удостоилась звания «народной».
В 1900-х — 1910-х годах супругом Гельцер был её многолетний партнёр по сцене — Василий Тихомиров. Их творческий тандем сохранился и после того, как семья распалась.
Сценическая манера Екатерины Гельцер представляла собой синтез безукоризненной техники исполнения, музыкальности, выразительности танца с повышенным вниманием к внутренней жизни сценического образа. Огромный успех имела 50-летняя Гельцер в первом советском балете «Красный мак». В 1930-х годах Гельцер гастролировала по СССР. Её последние выступления состоялись в весьма преклонном возрасте, в 1942—1944 годах. Далее работала как педагог-консультант.
Ее жизнь окружена многими легендами. В частности, некоторые исследователи считают ее возлюбленной маршала Маннергейма.
Скончалась 12 декабря 1962 года. Похоронена в Москве на Новодевичьем кладбище
* * *
И вот она! Театр безмолвнее
Невольника перед царем.
И палочка взвилась, как молния,
И вновь оркестра грянул гром.
Лучи ль над ней свой блеск умножили,
Иль от нее исходит день?
И отрок рядом с ней -не то же ли,
Что солнцем брошенная тень?
Его непостоянством мучая,
Носок вонзает в пол и вдруг,
Как циркулем, ногой летучею
Вокруг себя обводит круг.
И, следом за мгновенным роздыхом,
пока вскипает страсть в смычках,
Она как бы вспененным воздухом
Взлетает на его руках…
Так встарь другая легконогая
– Прабабка “русских Терпсихор” –
Поэта зажигала взор.
И вот – по мановенью мага
Воздушный мой распался сад,
И нет тебя, иссякла влага,
И снова в жилах треск цикад-
Прохлада милая! Сибилла!
В руках простертых – пустота…
Так не было того, что было?
Единственная! Ты – не та?
Но нет, нет, тлеет плащ твой вдовий
От искры моего костра,
По духу – по небесной крови –
Сестра!
Отчего от отчего порога
Ты меня в кануны роковые
Под чужое небо уводила,
Поводырка страшная, любовь?
Отчего меня замкнули Альпы
В год, когда он грянул, – гром Цусимы,
И обидой содрогнулось сердце
Семнадцатилетнее мое?
Отчего не раньше, не позднее, –
В день, когда заполыхала Пресня,
Не изгнанница и не беглянка,
Шла я по Торкватовой земле?
Отчего под мертвым небом Сити
В попугайном звуке чуждой речи
Я услышала с полей родимых
Головокружительную весть?
Отчего, как в том июле грозном,
Я брела опять за поводыркой
И ушла из дому накануне
Огнедышащего октября?..
Если мать лежит на смертном ложе,
Сыновья – стоят у изголовья,
Дочь – хладеющие руки греет…
А чужих не велено впускать.
