Международный журнал “Алеф”. №8, 2015 г.
Заслуженный врач РСФСР и КАССР Савелий Хонанович Хенкин – один из самых почтенных и уважаемых докторов в Петрозаводске. Ветеран Великой Отечественной войны, он на себе испытал все ужасы передовой, был сильно контужен, но снова вернулся на фронт. Судьба точно хранила его, оберегала в самые тяжелые моменты жизни. Савелий Хонанович награжден орденом Отечественной войны 2-ой степени, медалями.
При участии доктора Хенкина почти шестьдесят лет назад с нуля создавалось отделение урологии в Республиканской больнице Карелии, которое Савелий Хонанович возглавлял более тридцати лет. На базе отделения внедрялись новые методы врачебной практики, происходил набор и обучение кадров, велась научная деятельность, создавались традиции. По словам дочерей, основную часть жизни отца составляла работа, для него не существовало ни выходных, ни праздников. Вечерами он читал, готовился к операциям – беспокоить родителя запрещалось, днем пропадал в больнице. Доктор Хенкин всегда был готов откликнуться на любой вызов, просьбу о помощи днем и ночью. Периодически домой приходили пациенты, которых выписывали из отделения, с просьбой оплатить проезд, поскольку у них не хватало денег на билеты. И врач с широкой душой старался помочь всем…
Помимо этого Савелий Хонанович активно участвовал в еврейской жизни, еще в советское время встречался с единомышленниками для субботних молитв, а позднее стоял у истоков создания в Петрозаводске общества «Шалом» и городской религиозной общины. Савелию Хонановичу 92 года, и он с удовольствием делится впечатлениями о разных периодах долгой и насыщенной событиями жизни.
– Савелий Хонанович, откуда корни Вашей семьи?
– По материнской линии мои родные – выходцы из села Рудня Смоленской области. Дедушка Нахман был правильным, глубоко верующим человеком, возглавлял похоронное братство. Он служил в армии, воевал в русско-турецкую войну, после чего получил надел земли в Рудне, женился, работал кузнецом – сам построил кузницу. Помню из детства, что он постоянно молился, соблюдал все еврейские традиции, был крайне аскетичным человеком. По легенде, в его доме в Рудне останавливался Наполеон, когда шел по Смоленщине. Бабушка Слава Маркович, которая была сильно моложе деда, запомнилась очень строгой, она вела большое хозяйство. У них с дедом родилось тринадцать детей, все выжили – нечастый случай по тем временам. Мои родители проживали в Смоленске, но на лето мы приезжали в Рудню. Первую свою студенческую стипендию я отправил именно бабушке.
Деда по отцовской линии я не знал, его работа заключалась в том, что он развозил почту. Он рано умер, и бабушка переехала в Смоленск. Отец Хонан Савельевич родом из Могилевской губернии, город Мстиславль. Он воевал всю Первую мировую войну, после тяжелого отравления газами был демобилизован. В Смоленске женился на маме Софье Наумовне, так родилась семья Хенкиных. Отец работал портным, мама – портнихой-белошвейкой, шила, чинила белье на дому. Очень трудолюбивые, простые люди. В 1932 году, когда начался голод, наша семья переехала в Ленинград.
Отец и мама хорошо говорили на идиш, дома язык постоянно звучал, поэтому я до сих пор его помню. Конечно, религиозного воспитания я не получил, папа не был глубоко верующим человеком, но по праздникам ходил в синагогу, молился.
– Почему Вы решили стать врачом?
– С детства я интересовался биологией, медициной. Десятилетку закончил в Ленинграде, вставал выбор профессионального пути. Мой выпускной вечер в школе пришелся на 22 июня 1941 года. Когда прозвучала страшное слово «война», почти все мальчишки из нашего класса сразу пришли в военкомат. Нас оттуда выгнали, сказав, что очередь еще дойдет, – сначала мобилизовывали взрослых мужчин.
Мы с приятелем решили поступать в Военно-медицинскую академию. Там нам сказали, что прием уже завершен и отправили в военно-медицинское училище имени Щорса, которое располагалось возле Витебского вокзала. Там готовили фельдшеров. После сдачи экзаменов в первые дни войны я стал студентом. Нас посылали рыть окопы под Лугой, под Пулково, а в конце августа училище эвакуировали из Ленинграда одним из последних эшелонов, причем, мы не знали, куда нас отправляют. После долгой дороги в теплушках, под бомбежками, прибыли в Омск, где проучились девять месяцев вместо трех лет, в марте 1942 года оттуда нас отправили на фронт.
– Какой Вам запомнилась Великая Отечественная война?
– Сначала меня послали на Западный фронт, в Штаб армии. Там я получил направление в 20-ую армию, которая вела бои под Смоленском, потом держала рубежи под Волоколамском. Тяготы войны я переносил довольно стойко, – был энергичным, крепким, здоровым молодым человеком.
Несколько раз попадал в такие ситуации, что готовился к самому худшему. Однажды прямо передо мной, метрах в пяти, упала мина, начала бешено крутиться. Я все это видел, понимал, что в случае взрыва мне конец. Мина долго вертелась, но так и не разорвалась, я подошел и потрогал ее, она была очень горячей. В другой раз снарядом убило лошадь, запряженную в повозку с медикаментами, разбился ящик с лекарствами, все кругом разворотило. А я стоял живой, весь мокрый и удивлялся в первое мгновение, откуда так сильно пахнет медикаментами… Вновь остался жив, вопреки всякой логике.
Самое страшное воспоминание: перед наступлением на Ржев человек шесть бойцов, включая меня, находились в блиндаже, когда на него упал снаряд. Я помню только его разрыв – и ничего больше. Когда я очнулся, мне приятель сказал, что я счастливчик, поскольку погибли все, а меня в углу завалило телами. Только случайно удалось вытащить – думали, живых в блиндаже не осталось. Часть двинулась дальше, и только мой приятель заметил, что среди мертвых шевельнулась рука, он остался и меня откопал. Я был тяжело контужен, долго лечился в медсанбате, потом в госпитале в Москве. Последствия этой контузии – дефекты речи, сохранившиеся до сих пор. А поначалу я вообще не мог говорить. Примерно через месяц пребывания в госпитале очнулся ночью оттого, что кричу «Пить!» Речь стала медленно восстанавливаться. Меня хотели комиссовать, но я воспротивился, снова вернулся на фронт в состав минометного полка. Воевал на Западном фронте, 1-ом и 2-ом Белорусских фронтах, закончил войну на 1 Прибалтийском в Кенигсберге.
Размышлял неоднократно, почему уцелел. Поскольку рос в советское время безбожником, полагал, что это случайность. Только сейчас осознаю, что это не просто воля обстоятельств, есть особая Сила, которая всем в этом мире руководит, и не просто так я не погиб. Мне трудно об этом говорить.
После войны меня, уже кадрового военного, старшего лейтенанта, направили поступать в Военно-медицинскую академию, я успешно сдал все одиннадцать экзаменов. Но, как известно, в это время в СССР обострились национальные проблемы. Вызвали к руководству вуза и сообщили, что я не прошел медкомиссию. Несмотря на наличие всех подтверждающих справок и документов, мне без долгих разговоров порекомендовали возвращаться назад в часть.
Начальник отдела кадров медицинской службы армии, генерал Волынкин, к которому я обратился за советом, посоветовал мне увольняться из армии, раз я действительно хотел учиться. Я написал рапорт, в октябре приехал с документами в Первый Ленинградский медицинский институт. К занятиям приступил 15 октября, когда учеба уже была в разгаре, у некоторых студентов уже экзамены шли. Втянулся в процесс, стал с интересом заниматься. В субординатуре определился с направлением деятельности: увлекся урологией, организовал студенческий кружок. Кстати, со мной учился отец известного барда Яков Розенбаум, с которым мы дружили.
Моим проводником в специальность стала педагог С.Н.Лисовская, бывшая княгиня из Молдавии, очень милая, одинокая пожилая женщина. Когда у нее было настроение, она оставалась со студентами после занятий и беседовала на медицинские темы. Именно Лисовская привила мне любовь к урологии, хотя многие товарищи смеялись над моим увлечением. А когда у меня случились почечные колики, и княгиня меня вылечила, выбор специальности определился окончательно. После смерти любимого педагога у нас преподавал энергичный профессор А.М.Гаспарян – известный уролог, у которого я тоже многому научился. Спустя шесть лет после поступления, при распределении я по результатам был двенадцатым их четырехсот студентов – неплохой результат.
– Как Вы оказались в Петрозаводске?
– Сначала туда отправился мой приятель, окончивший институт на год раньше. Он работал в местном Министерстве здравоохранения. Накануне распределения я получил от него письмо, в котором тот сообщал, что Карелии очень нужен уролог, если нет возражений, они готовы затребовать меня. Я согласился, правда, папа очень расстроился. Все причитал, что Карелия – это каторга, прежде туда ссылали, а я еду по доброй воле.
Перед отъездом в Петрозаводск я женился, моя супруга Ася Абрамовна тоже по профессии – врач, закончила Ленинградский педиатрический медицинский институт. На седьмой день после свадьбы мы оказались в Петрозаводске. Долго мыкались по съемным квартирам, комнату выделили, когда у нас уже дети родились.
– Как осуществлялась в Карелии Ваша профессиональная деятельность?
– Меня направили работать в местную больницу. Уролога в Петрозаводске действительно не было, практиковал хирург Кононов, который время от времени оказывал неотложную урологическую помощь в случае травм, делал экстренные операции. Когда его перевели работать в госпиталь, я остался вообще один. Коллеги-врачи периодически говорили, что больных по моей специальности нет. Я объяснял, что просто отсутствует выстроенная система выявления заболеваний.
Большую роль в развитии урологии в Карелии сыграл профессор В.А.Баранов, очень мужественный профессионал своего дела, прекрасный человек, всю жизнь посвятивший развитию медицины в Республике Карелия. Сейчас его именем названа Республиканская больница. Никто не слышал, чтобы он хоть раз повысил голос. Ему было достаточно насупиться, чтобы все поняли, что он чем-то недоволен. У Баранова была особая манера обучения молодых врачей: он не «натаскивал», а учил своим примером, приглашал в операционную, когда работал. Его мастерством на операциях, ловкими умелыми руками хирурга можно было любоваться. Резекцию желудка он проводил за сорок минут!
Семь лет я проработал в хирургическом отделении больницы, потом стал сам оперировать. Когда сдали в эксплуатацию новое здание Республиканской больницы, в нем открыли отделение урологии – сначала на двадцать коек. Потом число мест несколько раз увеличивали, площадь расширяли. Конечно, мне понадобились врачи, я пригласил доктора И.В.Креймана, москвича, работавшего тогда в Медгоре.
Хочу еще добавить, что профессор Баранов всегда заботился о людях, с которыми работал, был добрым и справедливым. В 1953 году до нас долетели отголоски «дела врачей». Однажды утром я пришел на работу и получил строгое указание немедленно ехать в командировку в Тикшу Муезерского района, самолет улетал через час. Я ничего не понял, но подчинился. Также произошло с доктором И.М.Менделеевым, его отослали в Пудож. Нам обоим было велено оставаться в глубинке до того момента, пока нас не вызовут. После смерти Сталина мы вернулись и продолжили работу.
Работая в Петрозаводске, несколько раз я ездил в Ленинград на повышение квалификации, тогда это занимало полгода. Рос в профессии, стал членом Правления общества урологов РСФСР, а потом и СССР. Занялся научной деятельностью, готовил многочисленные статьи, писал диссертации, но, к сожалению, по семейным обстоятельствам защититься не удалось.
– Что необходимо, чтобы стать настоящим врачом?
– Нужно быть хорошим человеком – это основное. И стремиться к знаниям, совершенствоваться всю жизнь. Если думать только о деньгах, работа станет ремесленничеством.
– Как в Карелии начался Ваш путь в еврейскую жизнь?
– Когда я приехал из Ленинграда, узнал, что религиозные евреи в Петрозаводске жили, но синагоги не было. Я снимал жилье у старого еврея Я.В.Беленького, очень верующего. От него узнал, что в одном из домов по субботам люди собираются на молитву, стал туда приходить. Потом созрела идея сделать что-то для еврейской общественности. После беседы с музыкантом, преподавателем Консерватории Леонидом Бутиром решили, что нужно организовать свою «синагогу», выбрали, кого можно к этому делу привлечь. Так появилось общество еврейской культуры «Шалом». Для меня это было очень важно с внутренней точки зрения: осознавать, что в городе что-то есть свое, родное, еврейское. Пока сил хватало, активно участвовал в еврейской жизни.
– Какие Ваши качества помогли Вам выстоять во всех сложностях жизни, достойно пройти свой путь?
– По натуре я добрый человек, старался помогать людям везде, где только можно. Это основное мое жизненное качество. Помимо этого, считаю важным отметить, что никогда не лез напролом, не был карьеристом, был честным человеком. Двигался по должностям и званиям, поскольку люди сами меня выдвигали, отмечали.
Мое главное достижение в жизни – две дочери, Анна и Елена, которые продолжили нашу врачебную династию. Живу после ухода жены с ними, считаю, что такие дети – настоящая награда.
– А с кем-то из родни, живущей в других городах, отношения поддерживаете?
– Буквально недавно у меня неожиданно отыскались племянницы! Оказывается, наших родственников время разбросало по всему миру, но мода на составление семейной генеалогии нас соединила. Теперь мы общаемся с многочисленными вновь обретенными родными, которые живут в Израиле и в Америке, обменялись фотографиями, семейными историями, чувствуем себя очень счастливыми.
