“Работница”, журнал для женщин и всей семьи. Октябрь, 2009 г.
* * *
Мне сутки одиночества –
Кастальских вод глоток!
Необходим для творчества
Укромный уголок,
Чтоб мысли все растаяли,
И стала даль – звонка;
Слетятся строфы стаями
Неспешно свысока,
Легко коснутся крыльями
Доверчивых страниц…
Расслышу без усилия
Легенды вещих птиц!
Из вечного молчания
Седых первооснов
Является звучание
Простых и ясных слов;
В них кто-то жить останется,
Бесплотный – до стиха…
Душе открыто таинство,
Когда она тиха.
* * *
Строчки нижутся, как бисер.
Сумерки. Смотрю в окно.
Кто-то дальний бросил в выси
Бархатное полотно;
Ветер потревожил струнки,
Звуков расплелась канва,
В небе звездные рисунки
Засверкали, как слова,
Подчиняясь вечной власти
Во вселенском вечеру,
Точно одинокий Мастер
Начал с бисером игру,
Заплетая в тихом трансе
Смысл слов и звездный свет…
Так и дышат в резонансе
И Создатель, и Поэт.
* * *
Быть лебедью, лететь без следа,
Пленять бесстрастностью сердца
Людей, богов… Рожать, как Леда,
От Зевса, но из яйца,
Не вить гнезда, не знать привычек,
Свободной красотою – зля!..
Но женщине с душою птичьей
Чужою кажется земля;
Ей печься о насущном хлебе –
Лишиться легкого пера:
Певучая тоска о небе
Звучит в нем звонче серебра;
Сурова дань, чтоб жить крылатой,
Не знать соблазнов и оков:
Век биться, раненой, распятой
В прорехе между двух миров.
* * *
На земле не удержишь взгляда:
– Бездны неба к себе зовут!
А рассеянные Плеяды
Точно птицы, в ночи плывут;
Голубиная стая! Мимо!
Год от года привычный путь!
Мне б звездою, для глаз незримой,
По безмолвной волне скользнуть
И тихонечко влиться в стаю,
Просиять, где туман и мгла…
Я страницы сейчас листаю –
Точно слушаю взмах крыла.
* * *
По самые плечи заломлены руки.
Мечусь исступленно. Ослепла. Оглохла.
От ужаса этой внезапной разлуки,
От вопля вселенского, бьющего стекла
И жизни… Набросок летит карандашный,
В бреду становясь той последней чертою,
Для мозга реальной, как вечер вчерашний,
В который – впечатаны вместе с тобою…
День завтрашний скрыт уже тенью могильной,
Упасть! Через шпалы просыпаться пеплом!
Стать мертвой, не помнящей жизни, стерильной,
Покрепче стянуть эту страшную петлю,
Пускай вместе с сердцем страданье взорвется!
Все кончится… Жилы, как реки, застыли…
Где ангел сверкал, незакатнее солнца,
По самые ребра обломаны крылья.
* * *
Не утешена тобою, недоласкана –
Я давным-давно живу чужими сказками,
Окна темные в домах разглядывая:
Неужели их любовь такая адовая?
А судьба кружит, метет порошею,
Вот еще одна унижена, заброшена,
Стонет, ранит встречных взглядом бешеным –
Недоласкана, бедняжка, не утешена…
Нежеланные однажды будут – желчные,
Недолюбленно-обиженные женщины,
Вечно мстят, свои обиды выворачивая,
Раздевая, загляни в лицо: не плачет ли?
Одинокие, бредем в пурге, бесстрастные –
Неутешенные вечно, недоласканные.
Тени рваные с глазами грустными –
Исковерканные бабы русские.
* * *
Мелькают дни, планета кружится,
И за окном – белым-бело.
Тебя забыть не хватит мужества,
А помнить – слишком тяжело;
Вновь в сердце боль войдет непрошено:
Единственный, печальный гость!
Остаться сильною, но брошенной –
Как захотела – так сбылось;
И разлетелись конским топотом,
В полях рассеялись следы…
Не я ли колдовскими тропами
Бежала от своей судьбы?
Менялась жизнь, мела метелями
Мгновения, где мы вдвоем,
Признать ошибку не посмели мы,
И каждый плакал о своем;
Где грань отчаянья и гордости,
Прощений и обид, скажи?
А я отвечу с новой кротостью,
Что дальше без тебя не жить,
Я до сих пор жду знак спасительный,
Есть в оклике – колокола!
И я приду к тебе стремительно,
Решительней, чем я ушла,
Тебя оставила наградою
Всем, целовавшим без любви…
Я повернуть обратно рада бы,
Вот только путь – неповторим!
А дети прыгают по лужицам,
И барабанит дождь в стекло…
Тебя забыть не хватит мужества,
Быть сильной – слишком тяжело!
* * *
Ты меня к себе не привораживал,
Не поил дурманною травой,
Отчего ж тогда хоронит заживо
Безмятежный, нежный голос твой?
Я ему не в силах воспротивиться,
Точно нет у сердца тормозов,
Снова я – вакханка ли, сновидица,
Но иду безропотно на зов;
Знаю, ты моим не станешь светочем,
Не воскреснешь ни в добре, ни в зле…
Отчего ж тянусь к тебе, как веточка
В притяженье тянется к земле?
* * *
Я в тебя гляжусь: ты ли зеркало,
Я ль давно твое отражение?
Наше счастье здесь – было, не было,
Дни – в чужие сны погружение…
Как бывали с судьбой неласковы!
Мы дразнили ее, не слушали,
И венчались, шутя, на царствие,
Точно дети, – играли душами;
Что теперь грустить о несделанном?
Не спасет молитва-терзание,
Но тебя одного только пела я,
И была твоим наказанием
За грехи, цинизм и безверие,
Непринятие высшей данности,
Закружились мы, жизнь развеяли,
Только нет в разделенье – радости;
Погляди в меня, мой немой двойник,
Я душа твоя говорящая,
Ты ключом судьбы отомкни тайник,
Где звенит любовь настоящая!
Мир спасет Господь, мы спасемся с ним,
Будем снова страдать и жертвовать,
Но вернемся мы в небеса – одним,
Навсегда заглядевшись в зеркало…
* * *
Так сообщаются созвездья,
Соединяются сосуды
И кровь легко бежит по венам:
Любовь разносится повсюду!
Блуждает по вселенной семя,
В свой час оно к земле прибьется
И прорастет! Любовь над всеми,
Как жизнь дарующее солнце,
Зов изнутри, что сердцу слышен
Наместника и рыболова –
Мир созидающая свыше
Любовь! Заветнейшее Слово.
* * *
Звездами в морозном дыме
Судеб миражи.
У тебя чужое имя
И чужая жизнь;
На свою – не обернуться,
Даже возраст стерт!
В старом Яффо много улиц,
Что приводят в порт…
Чувство тайное хранится
В сердце узелком.
Я к тебе сквозь все границы
Пробралась тайком,
Оттого, что дорог прежним,
– В снах и наяву!
Именем забытым – нежно
Ночью назову,
Пробуждая ненароком
Память давних дней,
Стала огненным пророком
Зрелости твоей,
Сердца рухнувшим запретом,
Белизной снегов
И негаданным приветом
С дальних берегов.
