“Гостиная”, литературно-философский журнал (США). 1 января 2010 г.
* * *
Изначального моря соленый вкус!
Я тянусь к тебе, я тебя боюсь,
Ибо есть на свете такая грусть –
Осязанье всеми забытых уз.
Вздох морской! Ожиданье листа, холста
И утробы, что до поры пуста…
Незнакомок пресных считать устав,
Горькой солью пронзили твои уста.
И волны ответный родился всплеск:
В сердце – то ли сосновый лес,
То ли звезд, отраженных в пространстве, блеск!
Потому-то уже не сумею – без!..
Откровенье – солью сожженных губ!
Ожидание бури на берегу,
Знаки моря всюду – в песках, в снегу,
Я соленой кровью к тебе бегу!
Из глубин ракушки мне шепчет куст,
Вьюсь, как водоросли влажный ус,
И в объятьях бьется не страсти пульс –
Изначального моря соленый вкус!
* * *
Душа не льнет к исповедникам:
Язычница ли, шаман…
Единственным собеседником
Становится океан.
Молитвенное могущество!
Не ровня – земным царям.
Над колыбелью сущего
Сверкает небесный храм!
Назад, к обретенью мудрости
Во власти твоих стихий!
Волнение изумрудности –
Живая епитрахиль;
Мне ветер полощет волосы.
В пещерах подводных глыб
Как локон, струится водоросль,
Дразня разноцветных рыб.
Так влажно, тепло и ласково
Целуешь колени мне…
Я только одна из раковин,
Затерянная на дне.
* * *
Чайка взмывает, падает.
– Лево еще руля!
Сладко летать на палубе
Быстрого корабля!
В птичьих крылатых линиях
Призрачна власть людей!
Море такое синее,
Небо – еще синей!
Гребень волны – и пауза,
В сердце восторг и страх,
Так ли здесь шел под парусом
Вдаль – молодой Неарх?
Желтое солнце Азии,
Знойные сны минут…
Лишь кучевые айсберги
Над головой плывут.
* * *
В янтарных песчинках дно.
– Чего на земле искала?
А небо, как полотно,
Кругом – облака и скалы.
В тревожную пасть пещер
Пытаюсь бежать от мира.
Но здесь, в лабиринтах шхер,
Прохладно, темно и сыро.
Лишь с отмели скрип сосны
Доносится еле-еле…
Одежды давно тесны,
Мне скучно и больно в теле.
Миг – сброшены пояса,
Прощальный привет причалу,
И сверху все паруса –
Как белые крылья чаек.
* * *
На ветру скрипели мачты
И звенели якоря.
Говорил мне взрослый мальчик:
– Мы уедем за моря
Загорать под солнцем юга,
Но шагать – не по земле,
Будешь кареглазым юнгой
На крылатом корабле!
Только небеса и море –
Распахнутся паруса.
Будешь по ночам со мною
Румбу жаркую плясать!
В трюме никакого груза:
Хватит радости двоим!
А когда вдруг станет грустно,
Мы с тобою улетим,
Навсегда во власти страсти –
Я силен, а ты легка!
На ветру вздыхали снасти
И клубились облака…
* * *
Видения орифламма
То в счастье сверкнет, то в горе:
Ступени белого храма
Бегут наядами в море,
А мрамор такой холодный,
Как будто в глубинах склепа…
Изрезанные колонны
Венком обрамляют небо;
Хитон над волной струится,
Подвластны судьба и время
Рыжеволосой жрице
В смарагдовой диадеме;
На смуглых коленях брызги,
И где-то курится ладан…
Все сны позапрошлых жизней
В любое мгновенье – рядом.
* * *
Может, лучше, что мы не умерли:
Час, наверно, не пробил наш!
Наползают на душу сумерки,
Как вечерний прилив на пляж.
О любви мы с тобой не ведали,
Просто встретились меж миров.
Этот вечер, такой безветренный,
Подарил рыбакам улов.
Нам дыханья морского – поровну,
Как раздвинутым берегам.
Ночь жемчужная звездным пологом,
Поцелуем – к твоим ногам…
* * *
Ночь чем глубже, тем напевней,
Звезды – среди скал!
Я с тобой познала древний
Тайный ритуал.
Мы шагнули за пределы,
Вне земных дорог.
Как душа стремится к телу
Ты узнать помог!
Были жарче и невинней,
Только память – прах!
Золото весенних ливней
Размывает страх
Всех прощаний и прощений –
Мы в себе вольны…
Над сияющим ущельем
Дальний блеск волны.
В небесах парит светило
И хранит секрет,
Для чего судьба сцепила
Через столько лет.
От тебя не жду ответа.
– Руки отвори!
Зависть звезд и смысл света –
Ритуал любви!
* * *
Колыбели вольны изголовьями:
Валуны из земли – сила струй!
Перед тем, как вернуться в безмолвие,
Поцелуй же меня, поцелуй!
Дни летят, голубые и длинные,
Над вселенной колдует метель;
Стынет память глубинами, льдинами,
Но ладьею летит колыбель!
Над летейскими водами лунными,
Над сиятельной властью планет,
Где, храним лепестками, лагунами
В сотый раз зарождается свет;
Может быть, в долгой ночи мы встретимся,
Там, на кромке волны и песка.
И корзина с младенцем наследнице
Вдруг откроется из тростника;
Все рожденья – ракетами быстрыми
Отсверкают короткий маршрут.
В поцелуе останемся близкими.
Ты проснешься, а я уже тут.
* * *
Я твоя! Перед нами – моря,
Ты об этом мечтал.
Не боюсь ни черта!
– Поднимай якоря!
В ноги бьется прилив,
Мы стоим, не дыша,
Ведь на палубу шаг –
Как на небо с земли.
В прошлом – проклятый рай,
Душные города;
Смоет память вода,
Паруса раскрывай!
Будут крены, шторма,
Штиля сон голубой,
Наплевать. Я с тобой –
Остальное – обман!
Нас уже не найдут
Ни в одном из портов:
Среди волн и ветров
Выбран вечный приют…
КРИТ
Померещилось, будто
Средь житейских зыбей
Есть тишайшая бухта –
Почти колыбель!
Там сверкнут нереиды,
Кувыркаясь в волне,
Силуэт Атландиды
Отразится на дне,
Но концы и начала,
Царств величье и прах,
Здесь, в Зевесовых скалах,
Точно в божьих руках;
Солью выжжены губы,
Входит солнце в зенит,
Увлекает и губит
Суеты лабиринт,
Приглядись: за горою,
Время развоплотив,
Оживают герои,
Дышит вечностью миф;
Чтоб из бездны Эреба
Дух вести и хранить,
Вьется, тянется в небо
Ариаднина нить,
В сердце бьется так живо,
Не давая уснуть…
А над гладью залива
По ночам Млечный путь.
КАДАКЕС
Пейзаж знакомый: опустевший пляж,
На берегу – дома, сады и лодки…
Внезапно сердце опалил мираж,
Сколь солнечный, счастливый, столь – короткий.
Навстречу мне – художник молодой,
Ему хвала людская – безделушка,
Куда важней рыбешка под водой,
Среди камней сверкнувшая ракушка.
И Лорка жив! Он смотрит свысока
Насмешливыми умными глазами,
Его влекут ветра и облака,
И звезды над туманными холмами.
А смуглая сестра из озорства
С отвесных скал ныряет прямо в море,
Душа полна восторга, торжества,
Еще не зная, что в разлуках – горе…
Старухи сумасшедшей милый бред,
Предчувствие любви, пьянящей, странной,
И надо всем – неповторимый свет
Долин и бухт родного Ампурдана.
Один сюжет для тысячи холстов –
Мелькнувшее, как наважденье, лето,
Где каждый юн и к подвигам готов,
И верит только в добрые приметы.
А ночью – луны, песни, голоса,
Судьбе не быть уже обыкновенной!
Сошлись часы, планеты, полюса
В одной прекрасной, замкнутой вселенной!
Я не дышу: пускай продлится миг,
Где все еще – романтики, повесы,
Которых жизнью напоил родник
Исчезнувшего с ними – Кадакеса.
САН-СЕБАСТЬЯН
Здесь все, как прежде: яхты и залив
Ласкает берег пенистым объятьем:
Шик лимузинов, взгляды встречных див –
Рулетка жизни крутится обратно,
Ночь напролет сверкает казино,
Азарт по коже – острием булавки:
Кому погибнуть завтра суждено,
Сам бог велит сто раз – удвоить ставки!
И выигрыш шального игрока –
На час забыть о мировом пожаре!
…Бросает фишки легкая рука
Любимицы фортуны – Мата Хари.
* * *
Тихий вечер в гавани. Ветер,
Чуть вздохнув, касается башен,
Опускаясь, сумерки медлят.
В розоватом ласковом свете
Город-призрак кажется влажным,
От загара долгого – медным.
Ночь желанья горькие смоет.
Для нее здесь нет преступлений,
Даже смерть – сестра карнавала.
Всплеск. Волна Карибского моря
Верным псом мне лижет колени –
Так же я тебя целовала…
* * *
Я опять брожу в ночи,
Домовой трещит, ворчит,
Что я, дерзкая, не сплю.
Острый язычок свечи –
Курс на гавань кораблю!
Дева сладкая Очун,
От скорбей скорей врачуй,
Исцели от бед и ран!
Я огнем кручу-верчу,
Бьет все громче барабан.
Как наркотик – желтый мед!
Сердце вздрогнет – и замрет,
Ускоряя румбы ритм.
Если молод и не мертв,
Мы станцуем, мы – сгорим!
БЕЛИЗ
Эта радость душе знакома:
Я беспечна и я смела…
Слишком много солнца и рома,
А земля предельно мала.
Время лечит старые раны,
Строит новый лад для струны,
Слишком много марихуаны,
И смешны московские сны.
Лунным островом парус бредит,
Океанский штиль бороздя,
Слишком много мужчин и рэгги,
Иногда не хватает тебя.
На заре облаков разводы
Акварелью бегут с холста,
Слишком много шальной свободы,
От которой трудно устать.
Шторм – ревут и пальмы, и снасти,
Дом в дождливых ручьях дрожит,
Слишком много соли и страсти…
…Слишком сильно хочется жить!
* * *
Прощай, мой друг! До встречи на местах,
По памяти известных достоверно!
Я жду тебя на стрелках и мостах,
Где шум волны и запахи таверны;
Нас снова занесет на острова,
Пусть умирать до срока стало вздором,
Вот только сердце зазвенит, едва
Пройдем колонным долгим коридором;
К морским ступеням прижимаюсь лбом,
Вгрызаюсь солью в потемневший камень
И по привычке в городе любом
Тянусь к граниту жадными руками;
Когда-нибудь всех повстречаю тут,
Мой Петербург! Мучительное место!
Жива любовь, чьи спазмы душу рвут,
Грядущее, как прошлое, – известно;
Свидание пьянит и веселит,
Как мы вольны и радостны, бродяги!
Вновь Млечный Путь летит из-под копыт,
И на фрегатах поднимают флаги.
