Весной
1955
Перевод А. Ахматовой
ТЁМНЫЙ ТУННЕЛЬ
Виру блещет, как туннель,
Я иду по Виру.
Мне глаза слепит метелью,
А в подошвах – дыры.
В проходном дворе стиляги,
Тёпленькая пара,
Куклу-грелку тащат пить
Чай из самовара.
Летки-енки Донны Клары,
Свены Анжелики
Начадили, как в аду,
Топот, грохот, крики.
Со стены киноактриса
Голая взирает.
Пола Негри в груде хлама
Тихо умирает.
Виру – улица сквозная.
Лёгкая позёмка.
Я бреду, куда не знаю,
Зла-добра не различаю.
Я ещё девчонка.
В «Би-ба-бо»* на всех сеансах
Новая картина.
Там в историю плохую
Влип один мужчина.
Тень свою он чёрту продал,
Душу с потрохами,
И рыдает, обхватив,
Голову руками.
Я иду, грызу сосульку,
Сладко мне и жутко.
В клуб на танцы не пускают –
Я ещё малютка.
Ах, как дразнятся витрины,
Как гудят машины!
Мне чулки бы шелковые,
Мне бы туфли-шимми!
Вот, опять без тени призрак
Смотри диким взглядом,
Зубы скалит, шляпой машет,
И подружка рядом.
У подружки две на шее
Раны ножевые,
А глаза, как у скелета,
Мёртвые, пустые.
Я ещё совсем дитя,
Жизнь – потом узнаю.
Пролегла туннелем Виру –
Улица сквозная.
* Знаменитый таллиннский кинотеатр первой половины ХХ в., разрушенный в годы войны, располагался по адресу ул. Глиняная (Виру), 10 (примечание составителя).
***
Старый снимок
1957
Перевод Л. Тоома
***
1959
В осенней листве
1962
1964Перевод А. Ахматовой
Тысячелистник
1959
Перевод Д. Самойлова
Остров
1970
Перевод Л. Миля
***
1960
Перевод Д. Самойлова
ПРОСТЫЕ ВЕЩИ
Я выбираю, что ясно и просто,
Всё, что в ладу с добротою…
В небе высоком далёкие звёзды
Блещут согласно со мною.
Море шумит, и костёр полыхает,
Плещется пламя живое…
Ночь напролёт так сидеть бы, внимая
Мерному гулу прибоя.
В травах лежать и к земле прижиматься,
С другом беседовать, слушать
Песню далёкого детства, родную,
Как колокольчик пастуший.
Вспомнить нежданно о доме далёком,
Вспомнить отцовскую грушу
В старом саду, возле самого дома…
Нежностью трогает душу
Поздний цветок, одинокий и жалкий.
Рядом, у самых коленей…
Слушать, как с нивой, тяжёлой и спелой,
Шепчется ветер осенний.
Думать о том, что любовь не проходит,
Вечно надеясь на чудо.
Вспомнить, что брат уж седой… И подумать,
Как без сестры ему худо.
Видимо, каждый по-своему счастлив,
Счастье же – вот, на пороге,
Точно как в детстве, когда тебе мама
В тазике вымыла ноги…
Я выбирала, что ясно и просто,
На доброту уповала
Даже тогда, когда тёмная туча
Над головой повисала.
Я опиралась на милого душу,
Как на родные перила,
Слушая вёсен безмолвных рожденье,
Я всё ждала, всё терпела,
Крошками лёгких кормила синичек,
Ночи над книгой сидела,
Вновь намечая себе горизонты,
Стены, пороги и бездны,
Зная: от жизни суровой и грозной,
Прятаться бесполезно.
Я опиралась на вещи простые,
В буднях я черпала право
Спрашивать, требовать, мочь, не страшиться
Времени буйного нрава.
Знаю: я штормом над морем не встану,
Не воспарю над волнами.
Шторм по душе мне… Но я презираю
Пены клочки под ногами.
Щебень земли, что когда-то прошла я,
Вряд ли когда позабуду…
Стих мой люблю. И хочу, чтобы эхом
Он отзывался повсюду.
КОГДА-ТО НА ЯРМАРКЕ
Жалобно кричит шарманка.
Женщина ребёнка ищет:
Ой, пропал, пропал мальчонка
В красненькой рубашечке!
Ой, пропал,
Ой, пропал,
Ой!
На шее крестик, сам с вихорком,
Под мышкой петух с золотым гребешком.
Шпагоглотателя увидал,
Шасть в балаган,
Там и пропал.
Помогите, люди добрые!
Может, видел кто мальчонку
В красненькой рубашечке?..
Бубен гремит, голосит свирель,
Люльки раскачивает карусель,
Силач гирей машет: оп, оп,
Медведь польку пляшет: топ, топ,
Грохает выстрел: бах-бабах,
Красотку убита у всех на глазах.
Помогите, люди добрые,
Может, видел кто…
Из труб вылетают белые голуби.
«Спешите увидеть ангела голого!»
С ангелом рядом – саженная кобра…
Помогите, люди добрые!..
Искры летят из-под конских копыт,
Мчится карета, кто-то кричит,
Колёса, колёса, колёса…
Ой, страшно!
Красненькая
Промелькнула
Рубашка,
Взвился и замер крик над толпой:
Ой, люди, люди!
Ой!
Ой!
ДАЛЁКИЙ, ЗАБЫТЫЙ
Далёкий, забытый
Где-то под стрехою сарая
Ласточек щебет.
Сквозь скрежет железный,
Сквозь визг стекольный,
Сквозь каменное молчанье
Глухого истукана
Тянется
Вдоль по нитке серого зимнего дня
Убаюкивающий, монотонный, забытый
Ласточек щебет.
Это
Средь шелухи словесной,
Средь мембран грядущих,
Гудков саднящих
Средь колёс панического мельтешенья,
Средь звона проводов,
Средь злобных роботов
Бродит по городу
Человек,
А в ушах его
Нестихающий, далёкий, забытый
Ласточек щебет.
ГРУСТНАЯ ПЕСЕНКА
Подперев собой небосклон,
Всюду ивы – внаклон, внаклон.
Кто ни ходит тут, кто ни бродит –
Свет небесный с небес уходит.
Пылало море, да пыл остыл,
Волн серебряных след простыл.
Устали волны, на нет сошли,
Красный парус исчез вдали.
А с ним и свежесть, и свет долин.
Берег с ночью – один на один.
Только птицы кричат, судачат,
О чём-то канувшем в вечность плачут.
Грустная песенка
1969
Перевод Л. Миля
БЫЛА БЫ МЕТЛА…
Была бы метла – ох, и села бы,
Добро воровать полетела бы,
По амбарам бы шастала,
Всё хватала-грабастала!
Ночью слепой, бездонною
Носилась бы ведьмой бездомною
По небу с полной ступою,
На шее со связкой луковою.
За пазухой деньги хрустели бы,
Вслед зарницы горели бы.
Да только нету
Метлы у меня,
Обирать-стращать
Тоже некого.
Перевод С. Семененко
КАННЕЛЬ
Ох, как пальцы жаловались,
Словно дети-сироты,
Беспризорных десятеро,
В золотых воротах стоя.
А чего вы там стоите,
Жалкие, что жалитесь,
Сирые, что кланяетесь?
Мы хотим пройти в ворота,
В золотые, кованые,
Мы хотим пройти в ворота,
Золотые, лёгкие!
Вот, как пел у братца каннель,
Вот, как струны отзывались.
Перевод С. Семененко
* * *
При свете ветра,
В ночь вступая, в осень,
Теперь бродить мне.
Стонущее поле
Меня хватает и уносит вдаль,
Тьмы полное и голосов,
Травы увядшей, чьих-то ликов, глаз,
Летящих лепестками, нежных,
Пронзительных, зовущих.
При свете ветра
По земле иду, и ноги вязнут:
Её любви влачу тяжёлый груз.
Горечь моря старого вдыхаю
Жадно, мне никак не надышаться.
Стылыми губами в верности клянусь.
При свете ветра
Ты, любовь моя и боль,
Ещё живёшь и в тело мне
Острые шипы вонзаешь.
Кровь в ушах шумит, как водопад.
При свете ветра
Под звездой иду, укрытой в тучах,
Её свеченье помню.
Гуси в небе крыльями полощут.
Не оставит он меня одну,
Вечный странник ветер.
При свете ветра
По земле иду.
Перевод С. Семененко
* * *
Хрестоматийные вирши
Благообразные люди
Проходят мимо.
Гляжу на них
Волком.
Перевод С. Семененко
ВНУТРЕННИЙ ВИД
Свет в четырёх углах, тихий, смиренный.
Жилья сизовато-коричневый цвет,
Цвет неизменный.
Время стоит за окном. Волна седая.
В углу притаилась кровать,
Словно больная.
Вязаный толстый плед красновато-пёстрый.
Мяты и подмаренника запах острый.
Тёплая вмятина – след живого тела.
Ходиков гирька с моей ладони
Кверху взлетела.
Старческий лик часов всё мягче, добрее.
Сердца хриплые стуки – сильней, слышнее.
Следы от ножа на столе ясней проступают.
Зарубки на стенах старые оживают.
Дрогнула ручка, и дверь сама собой
Подалась немного.
Взгляда не оторвать, не отвести от порога.
Время хочет войти, но будто не смеет.
От очага в затылок
Слабым дыханьем веет.
Золу ворошу. Очаг зияет живою раной.
Пламенем возгорается
Жребий мой безымянный.
И тут же в пепел уходит, вспять.
Очаг остывает.
И снова меня со всех сторон
Молчание обступает.
Перевод С. Семененко