***
Бежит воспоминаний лента,
Путь к скромной махалле ведом.
В саманных уголках Ташкента
Своеобычен всякий дом.
Дувал – спокойствия ограда.
На топчане, в тени чинар,
Беседы медленной услада,
Печальный перебор гитар.
С утра гудит базар, торгуясь,
Многоязычна толчея.
Вдали от суетливых улиц
Негромкая судьба моя.
Душа все чувствует и знает,
В теченье жизни вплетена,
И винограда пясть резная
Прощаясь, машет у окна.
***
Витая нить арабских строк,
Путь мысли, словом облеченной!
В меня вливается восток
Молитвой, древностью ученой.
Я с прошлого сдуваю пыль,
Разглядываю каждый образ:
Легенды прошлого, столпы –
Ум просвещенный, честь и доблесть.
Не только Шелковым путем,
Огнем поэзии высокой
В анналы памяти войдем:
– Жизнь из единого истока!
Здесь судьбы славные цвели,
Народов занимались зори…
Над бренной мудростью земли –
Бескрайний купол бирюзовый.
***
Еврейские кварталы Бухары:
Из года в год молитвы реже, глуше,
Скитаются потерянные души,
Заглядывают в тесные дворы.
Воспоминаний павший Вавилон…
– Ведут к свободе все пути земные!
Еще заметны звезды золотые
Среди ворот скрипучих и колонн.
В домах согбенных гулко и темно,
Забилось эхо глубоко под своды,
Кочуют ветры, облака, народы,
Глядится месяц в узкое окно.
По стенам вьются фрески и цветы,
Желанье жизни пробивает камни!
И вечность говорит со стариками,
И шашмаком звучит до хрипоты.
***
Подобно песне утренней, в далекие края
Бежит, течет Амударья, премудрая моя.
С Памирских гор спускается, за нею – Гиндукуш,
Где наказаньем мается немало мертвых душ…
Прошли путями Каина, подняли города,
Напомнит о раскаянье гремучая вода.
Не зря прозвали бешеной – могучий норов резв!
Унылые проплешины, где процветал Хорезм.
Все в мире – возвращение, поток веков – река,
И каждое мгновение в ней память глубока,
Срезает скалы острые и бороздит пески…
– В Ургенче звались сестрами, теперь опять близки!
В ее крутом объятии – сраженья и пиры,
Рыдает о заклятии, хранит в себе миры,
Не разглашая таинства, гулит, бурлит, зовет,
В ней часть души останется, нырнет в водоворот;
Меняя русла времени, бежит, огонь тая,
Моя подруга верная, моя Амударья.
***
Смерть не щадит ни воина, ни эмира,
Во власти рока – пастырь и злодей.
Хромец Железный, захватив полмира,
Покорно лег в роскошный мавзолей.
Хан Улугбек, открывший путь наукам,
Воспевший мир, искусство и закон,
В час казни предан нестерпимым мукам,
И Самарканд цветущий – разорен.
Из памяти стираются деянья
Изменников, неправедных владык,
Но сберегут народные преданья
Тех, кто был духом истинно велик.
***
Ветвей безлистных кружева
И звезды – точно хлопья снега!..
Ночная гулкая Хива
Озарена лучами с неба.
Тысячелетий дух застыл
Майоликами на портале.
Среди неведомых могил
Прохладно, как в музейном зале.
Вполголоса поговорим –
Повсюду эхо отзовется.
Когда-то пил библейский Сим
Живую воду из колодца.
Что совершилось – не забудь,
А ныне – тишина ответом.
Далекий предвещая путь,
Луна встает над минаретом.
***
Царство округлости и кривизны!
Формы друг в друга перетекали.
Сотни оттенков голубизны –
Город танцующих вертикалей,
Стрельчатых сводов, колодцев и ниш
Под мозаичными куполами…
Сколько историй ты в сердце хранишь,
Странников, судеб вмещаешь веками!..
Линии движутся в стороны, вкось:
Время расшатывает параллели.
Высятся башни, пронзают насквозь
Синюю бездну твоей колыбели.
***
Вся выпуклость и вогнутость холмов
Подобна очертаниям кувшина.
В основе мавзолеев и домов –
Коричневая солнечная глина.
Видений зыбкий, бестелесный зной,
Волна во мгле кочующих барханов –
В скругленности строений за стеной,
Подвижной иллюзорности фонтанов.
Пространство чаш, таинственных скорлуп,
Где галереи – дремлющей змеею…
Перемещенье формы вширь и вглубь,
Как вдох и выдох, – в унисон с землею.
***
Зной среди выжженных равнин,
Земля до трещин разогрета.
Стенает ветер-муэдзин
С невидимого минарета.
Соль проступает вместо слез
И содроганье сводит скулы:
Где билось море – стадо коз
Пасется, чахнут саксаулы.
***
Образ хорезмских миниатюр:
Тихий оазис, колодец в пустыне
И силуэты бредущих фигур –
Вечно в дороге, везде на чужбине.
Через столетья стремит караван
Волею судеб – к святыне заветной,
А миражи поколений и стран
Тонут в песках, заметаются ветром.
