“Трибуна”, еженедельная газета. №47, 2009 г.
Имя замечательного артиста Сергея Захарова хорошо известно нескольким поколениям россиян. Сегодняшние бабушки когда-то влюблялись в молодого красавца-певца, папы старались походить на него, а их дети и внуки нынче дарят цветы ему на концертах, которые по всей стране проходят с неизменным аншлагом. Жизнь Захарова не отличалась легкостью и безоблачностью. Чего только не случалось – тюрьма, наветы, предательства друзей, вынужденное молчание, клиническая смерть. Зато творческая стезя артиста ярка и счастлива, поскольку любовь публики остается неизменной на протяжении десятилетий. В некотором роде Сергей Захаров подобен мостику, перекинутому в наше время от традиций славных мастеров прошлого.
О природе творческого долголетия и жизненных дорогах артиста мы поговорили с Сергеем ЗАХАРОВЫМ за кулисами во время его последнего приезда на гастроли в Москву.
– Сергей Георгиевич, кого вы считаете вашими учителями? Кто повлиял на формирование и развитие как исполнителя?
– Поначалу я не думал всерьез о музыкальной карьере: рос, как все пацаны, играл в футбол, увлекался техникой, даже успешно учился в радиотехническом техникуме города Ленинска на Байконуре. Наверное, все началось с моей любви к радио: с детства слушал много музыки, даже пытался подражать популярным певцам того времени: Георгу Отсу, Борису Гмыре. 
Потом самостоятельно освоил гитару, баян, играл в ансамбле на танцах, понемногу стал петь… Когда служил в армии, приключились мои первые гастроли. Серьезные учителя появились позже. Маргарита Осиповна Ланда, легендарный преподаватель Гнесинки и мой ленинградский педагог Юлия Варламовна Лордкипанидзе поставили мне дыхание и голос. А духовные основы исполнительского искусства я жадно перенимал у классиков прошлого и тех, кто еще был рядом. Мне хотелось, чтобы своим вокальным творчеством я продолжал традиции великих Шаляпина, Утесова. Не знаю, насколько мне это удалось. С огромным теплом и благодарностью вспоминаю Георга Отса, свет его души и творчества наполнил всю мою жизнь. Искренне благодарен моему другу и учителю Юрию Гуляеву, руководителю Ленинградского мюзик-холла Илье Рахлину. А вообще мне невероятно повезло, поскольку судьба щедро наградила учителями и наставниками: Василий Соловьев-Седой, Дмитрий Кабалевский, Арно Бабаджанян, Матвей Блантер, Марк Фрадкин, Оскар Фельцман, Муслим Магомаев и многие-многие другие. И я счастлив, что моя дорога пролегла по галерее столь замечательных имен.
– А ваш непростой жизненный опыт как сказался на вашем творчестве?
– Я убежден в том, что исполнительское мастерство – это не только хорошо поставленная техника, но и культурная составляющая. В этом плане перенесенная боль, страдания, эмоции, пропущенные через душу, только обогащают исполнителя. Ведь бывает так, что духовно вокалист «не дотягивает» до произведения, которое исполняет. Чтобы вырасти в исполнительском мастерстве, так мучительно важно многое пережить, осознать, прочувствовать всем сердцем любовь к женщине, к Родине, к Богу, заглянуть в тайник собственной души и сердца, признаться в чем-то таком, от чего бежишь, делая вид, что все нормально, что ты совершенен.
– В свое время весь Советский Союз взволновала сенсационная новость о вашем тюремном заключении. Как получилось, что вы попали в тюрьму?
– Правду говорит народная мудрость: «от тюрьмы да от сумы не зарекайся». В 1977 году мы давали много концертов, выступали вместе с популярной исполнительницей Людмилой Сенчиной. А за ней пытался ухаживать тогдашний первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Григорий Романов. В его глазах я стал главным соперником на пути к сердцу певицы. Кроме того, я несколько раз отказывался выступать на частных вечеринках для партийных бонз. Все это стало «черной меткой». Окружающие хорошо знали, что я – человек горячий, вспыльчивый. Была спровоцирована драка, после которой я был арестован и загремел за решетку. В те времена это практически на сто процентов означало прерывание творческой карьеры.
– Где и каким образом вы отбывали наказание?
– Сначала в Сланцах на «химии» – мешал бетон для строительства домов, потом сидел в знаменитых «Крестах». Это была серьезная школа жизни. После высот успеха я оказался в среде заключенных и понял, что никогда нельзя быть чересчур высокого мнения о своем положении. Я тогда не пел – вместе с другими зэками курил, чифирил, клеил коробочки для мелков. Даже в карцер однажды попал «за самовольное проникновение в служебное помещение» – в библиотеку. Год, который я отсидел, радикально повернул мои взгляды на многие вещи, я узнал, кто мои настоящие друзья, а кто – нет. Я был потрясен тем, сколько у меня преданных поклонников – меня буквально заваливали письмами. В тюрьме невозможно строить из себя звезду, притворяться не тем, кто ты есть. Я осознал, насколько важно оставаться человеком в любых условиях. И это придало мне сил,чтобы не сдаться после освобождения: я верил в то, что смогу вернуться на большую сцену, несмотря на все запреты!
– Чем вы объясняете успех ваших последних концертов? Ведь в вашем творческом графике случались долгие перерывы…
– Купить любовь публики – невозможно. Наверно, люди устали от музыки, лишенной духовного, эмоционального, чувственного наполнения. 
Думаю, возник своеобразный вакуум. Поэтому им хочется услышать душевные, объемные по смыслу и содержанию произведения, бессмертные романсы, окунуться в атмосферу эмоций, переживаний, защититься хотя бы так от пороков и зла окружающего мира. Я очень благодарен моему зрителю за любовь. Мы все – одной крови, каждый в аудитории прожил непросто. Артисту нельзя фальшивить – публика это моментально чувствует. На концертах я полностью выкладываюсь, одновременно чувствуя, как зал возвращает мне переданную ему энергию творчества. Мне кажется, зритель снова ищет искренности в исполнении. А еще я рад видеть на концертах все больше молодых лиц. На выступлениях этого года исполняю песни Муслима Магомаева, который, к сожалению, недавно нас покинул. Боже, как радостно и проникновенно их принимает публика!
– Песня – это текст, положенный на музыку, своеобразная лирическая история. Любите ли вы поэзию?
– Невозможно быть настоящим исполнителем и не чувствовать, не любить стихи! Я с огромным вниманием и интересом отношусь к поэзии. Конечно, больше люблю классику – Пушкин, Лермонтов, Блок. Только настоящие, глубокие творения можно исполнить действительно проникновенно! Я рад тому, что сегодня, как мне кажется, снова начинают с вниманием относиться к серьезной поэзии. Я прошел в своей жизни увлечение эстрадной песней, где рифмы незатейливы. Сейчас я исполняю много романсов, которые, по моему мнению, есть настоящее достояние нашей культуры: сильные, глубокие, зачастую мистические стихи и проникновенная музыка. Мне кажется, что этот жанр максимально близок душе русского человека.
– Российская публика знает вас не только как талантливого певца, но и как незаурядного актера. Интересным ли был для вас опыт съемок в кино?
– Как всегда в моей жизни, все получилось довольно случайно. У режиссера Леонида Квинихидзе, который был завсегдатаем питерского мюзик-холла, где я тогда работал, родилась идея съемок музыкального фильма «Небесные ласточки». Он пригласил звездный состав актеров: А.Ширвиндта, А.Миронова, Л.Гурченко… Пригласили сниматься и меня. График гастролей на тот момент жестко расписан, сейчас удивляюсь, как я все успевал? Многодневные гастроли в Крыму, ночные съемки, ни сна, ни отдыха. Но я буквально заразился кино, с жадностью впитывал все, чему учили меня оежиссер и актеры. Все новое меня вдохновляет! Да и роль предложили отменную, я сразу оценил, насколько мы схожи с лейтенантом Фернаном де Шамплатро: оба заводные, свободные, независимые. Сразу после выхода фильма стал пожинать плоды популярности – поклонницы дежурили у подъезда…
– Отчего после столь оглушительного успеха больше не было серьезных крупных ролей?
– Режиссеры, окрыленные успехом «Небесных ласточек», наперебой стали предлагать мне роли а-ля лейтенант де Шамплатро. 
Не люблю повторять пройденное, всегда иду дальше. К тому же тогда я уже окончательно осознал, что главное дело моей жизни – музыка. У каждого есть свое дело, свой главный дар, который нужно беречь, развивать. В некотором роде мой вокальный талант принадлежит не только мне, а всем вокруг. В последнее время поступало много предложений сниматься в сериалах. Они неинтересны, нет желания сниматься в многосерийных криминальных драмах, «мыльных» длиннотах. Близится возрастной рубеж, требующий всерьез думать о том, что останется после тебя.
– Недавно вышла в свет книга Е. Ерофеевой-Литвинской «Сергей Захаров». Какова история ее появления?
– С автором, замечательной журналисткой и писательницей, театральным критиком, я знаком уже давно. Так получилось, что наши судьбы многократно пересекались за последние двадцать пять лет: 
Елена написала много статей о моем творчестве, она знает его едва ли не лучше, чем я сам. Потом родилась идея написания книги. В ней – вся моя жизнь. Автор смогла заглянуть в мои сокровенные уголки, я увидел себя таким, каким и не знал – или боялся узнать. Я старался не лукавить, разговаривая с писательницей, поэтому в книге много острых и болезненных для меня тем, но книга предельно откровенна. Надеюсь, это оценят читатели, которые тоже смогут заглянуть в мою душу…
– Вы когда-нибудь уставали от собственной популярности?
– Сначала она развлекала, затем я гордился собой, а потом возникло раздражение, даже некоторая утомленность. Я не мог нормально пройтись по улицам, зайти в магазин, сходить в театр! Одно дело – творческое общение на концерте, другое – поклонницы, которые всегда мечтают прикоснуться, взять автограф, выразить свои чувства так, что зачастую милицию вызывать приходилось. Я просто потерял возможность нормально жить. И тогда я сорвался. Мне тяжело вспоминать об этом. Признаюсь, было время, когда алкоголь стал моим спасением, «громоотводом» стресса. Говорят, талант не пропьешь. Это печальная иллюзия. Я прошел долгий путь, пока не понял, что серьезно болен. Теперь я веду здоровый образ жизни, ежедневно делаю зарядку, занимаюсь на тренажерах, обливаюсь холодной водой. Сказать по правде, только помощь близких, моей семьи и друзей помогла мне остановиться у самой грани…
– А что такое – семья известного артиста, отягощенного народным признанием?
– Моя семья – жена Алла, 
с которой мы неразлучны уже сорок лет, моя дочь Наташа, внуки Стася и Ян. В жизни бывало всякое, однажды мы с Аллой оказались на грани развода, но всякий раз что-то останавливало. Наверно, такова рука провидения. Когда мы познакомились, мне было 14 лет. Я был трудным подростком, потом стал трудным мужем. Впрочем, и в семейных отношениях я многому научился, стал более терпимым. С годами я все больше понимаю ценность семьи, стараюсь оберегать и хранить ее. У нас с женой общие взгляды, мы одинаково смотрим на мир, но что самое главное – она мой друг. Мне удалось наконец осуществить мечту детства – я для всех нас построил в сосновом лесу просторный уютный дом с прудом и маленьким водопадом. Это важно, когда у артиста, который вечно на гастролях, есть тихая гавань. Алла занимается домом, куда с удовольствием приезжают дочь, внуки. Мне очень нравится жить вдали от суеты, простой естественной жизнью. Город душит отрицательными эмоциями, а природа животворит и помогает восстановить силы. Перед домом – великолепный фруктовый сад, есть небольшой огородик, поэтому на столе всегда свежая зелень…
– Какую кухню вы предпочитаете?
– Здоровую! В моем рационе преимущественно овощи и рыба. Очень люблю блюда из тыквы, цветной капусты, кабачков, которые готовит Алла, а также ее каши и фирменные соленья. Раньше был вегетарианцем, но врачи настояли на том, чтобы из мяса я ел хотя бы курицу – приходится слушаться! В любое время года пью свежевыжатые соки. А вот кофе не пью вовсе, без всяких предубеждений – просто не люблю.
– Каковы ваши хобби, увлечения, помогающие расслабиться, отвлечься?
– Наверное, самое важное времяпрепровождение последних лет – моя земля. Очень люблю цветы. На клумбах, в палисаднике, в саду они с ранней весны до поздней осени глаз радуют! Сам их высаживаю, поливаю, с восторгом наблюдаю, как ростки превращаются в роскошные бутоны и кисти соцветий. Потом букеты расставляю по дому. Весь процесс словно медитация. Радуют и успокаивают декоративные рыбки. Наверное, оттого, что в детстве был заядлым рыболовом. А теперь на рыбалку больше не хожу. Зато собираю фигурки слонов.
Люблю чтение книг, что уводят от будничной суеты, дарят душе отдых. Люблю дома смотреть хорошие фильмы.
– Вы о чем-то сожалеете в своей жизни?
– Мой принцип: не жалеть ни о чем, что бы ни происходило! Пожалуй, единственное, о чем я иногда думаю с грустью, – это несостоявшаяся оперная карьера. Мою внучку Стасю я хотел бы видеть на оперной сцене! Но боюсь, что это всего лишь мечта…
