Поэзия Константина Константиновича Случевского принадлежит двум эпохам. Его дебют в «Современнике» в 1860, восторженно встреченный Ап. Григорьевым, Тургеневым, был осмеян прогрессивной критикой. Случевский надолго уходит из литературы, изучает философию и естественные науки, служит в Главном управлении по делам печати, в министерстве государственных имуществ; он приближён ко двору, имеет чин камергера. В свите великого князя путешествует по северу и северо-западу России и оставляет живо написанные, богатые фактами очерки.
С 80-х годов Случевский вновь выступает как поэт, в 1898 выходят в свет его сочинения в шести томах стихов и прозы. На переломе веков он уже признанный мэтр, окружённый учениками и почитателями; среди постоянных посетителей его «пятниц» молодые Брюсов, Бальмонт. Символисты охотно печатают Случевского в своих альманахах. В «Северных цветах» И. Коневской даёт восторженную характеристику Случевскому – «единственному в своём роде из русских поэтов по буйной яркости, размаху и причудливой изощрённости своей живописи»; Брюсов пишет о нём статью, назвав её «Поэт противоречий».
В 1902 выходит сборник стихов «Песни из «Уголка»». Последние циклы стихов – «Загробные песни» и «В том мире» («Русский вестник», 1902-1903). Темы Случевского – безвременье, жизнь-сон «пролгавшихся людей» с окаменевшей, «убывающей» душой. Содержанием его поэзии становится состояние дисгармонии и разлада. Он определяет себя как поэта диссонансов («смех в рыдании и тихий плач в веселии»). Точная предметная деталь соседствует со свободной фантазией, а фантастические видения обладают вещественной пластичностью. Прозаическую, обиходную речь сменяет размашистая метафоричность. При этом ему свойственны печальная искренность и «тон какого-то своеобразного простодушия» (Вл. Соловьев). Характерная черта поэзии Случевского – материализация духовного, оплотнение невещественного, ощущение неба, тумана, облаков, ветра как плотной материальной среды (даже тени «лежат, навалившись одни на других»).
Случевского привлекает состояние «переходности». Он фиксирует грани сна и яви, ясного сознания и безумия, фантазии и реальности, ночи и утра, наконец, жизни и смерти, пытаясь разгадать, «в чём смысл срединного мгновенья» («Но неизведанная тайна, /Потёмки – самый переход»). К этой пограничной ситуации, «между жизнью и смертью» поэт подходит аналитически, соединяя шестидесятнический рационализм и доверие к науке с верой в потустороннее бытие. Цикл стихов «Загробные песни» для Случевского – выполнение своего рода нравственной задачи: «…облегчить, насколько возможно, странствования мятущегося духа человека, именно в наше глубоко безотрадное время».
Тревожась о хаотичности и дисгармоничности мира, он хаос, однако, не принимает как неизбежность, но верит в конечное торжество красоты, добра, поэзии:
А Ярославна всё-таки тоскует
В урочный час на каменной стене.
Источник: Случевский К. Стихотворения. Поэмы. Проза. М., 1988
Портрет Константина Случевского авторства Юрия Селивёрстова (начало 70-х годов)
