СУДЬБА БУДТО НАРОЧНО ВОДИЛА ЕЛЕНУ ТАГЕР ПО ГУЛАГУ ВСЛЕД ЗА ОГОВОРЕННЫМ ЕЮ ПОЭТОМ НИКОЛАЕМ ЗАБОЛОЦКИМ
После нескольких дней пыток в Доме предварительного заключения ленинградского НКВД Елена Тагер подписала показания на “контрреволюционного поэта правотроцкистского блока” Николая Заболоцкого, сочиненные больным воображением младшего лейтенанта НКВД Лупандина, который вел в 1938 году “дело ленинградских писателей”. Но Елена Михайловна даже тогда и не подозревала, что и сама вслед за Николаем Заболоцким получит внушительный срок и будет отбывать его там же, где и он. На Алтае.
В начале марта 1938 года в Москве закончился громкий процесc по делу так называемого “правотроцкистского блока”, а в ночь на 15 марта Бухарин, Рыков и их товарищи были расстреляны. И тогда же чекисты затеяли “интригу” против председателя ленинградского отделения Союза писателей Николая Тихонова, чтобы затем на основе его ареста провести широкомасштабную зачистку рядов писателей северной столицы. К Тихонову пытались “подобраться” через молодых писателей, в том числе через Бенедикта Лившица, Елену Тагер и Николая Заболоцкого. Ради этого грандиозного “спектакля” они и были вскоре арестованы.
В материалах дела Бенедикта Лившица сохранился протокол его допроса, в котором говорится: “В стихотворном отделе “Звезды”, редактируемом непосредственно Тихоновым, появилась издевательская поэма Заболоцкого “Торжество Земледелия”, поднятая на щит, невзирая на свою явную контрреволюционность, Эйхенбаумом и Н. Степановым. Вообще вся одиозная контрреволюционная фигура Заболоцкого долгое время держалась на признании его Тихоновым. Эти факты, а их можно привести еще множество, достаточно ясно указывают на контрреволюционную сущность Тихонова”. После продолжительных допросов и жестоких пыток несчастный поэт Бенедикт Лившиц подписал этот бред и был второпях расстрелян.
Николая Заболоцкого арестовали 19 марта 1938 года и целую неделю без перерыва избивали и допрашивали в ДОПРе ленинградского НКВД на Литейном проспекте. Но Николай Алексеевич держался мужественно и отрицал все обвинения. В результате неимоверного напряжения психики у гениального поэта начались провалы в сознании, и следователь Лупандин, так и не добившись от него того, чтобы он подписал “признания в контрреволюционной деятельности против Советского Союза под руководством Николая Тихонова”, вынужден был поместить его в тюремную психиатрическую больницу. Возможно, тюремная психушка и спасла Николаю Алексеевичу жизнь. В своих воспоминаниях Николай Заболоцкий писал: “После возвращения из больницы меня оставили в покое и долгое время к следователю не вызывали. Когда же допросы возобновились, – а их было еще несколько, – никто меня больше не бил, дело ограничивалось обычными угрозами и бранью. Я стоял на своем, следствие топталось на месте”.
Почти одновременно с Николаем Заболоцким была арестована и Елена Тагер. Тот же следователь, младший лейтенант НКВД Лупандин, применяя во время дознания издевательства и пытки, вынудил Елену Михайловну подписать навет на Николая Заболоцкого. “Показания” Елены Тагер “подтверждали причастность” Николая Алексеевича к контрреволюционной группе, якобы руководимой Тихоновым. Вот что было в “показаниях”, выбитых у Елены Тагер на допросах: “Вокруг Тихонова примерно с 1931 года группировались антисоветски настроенные писатели: Заболоцкий Н.А., Корнилов Б.П., Добычин Л.И., О. Мандельштам, Цельсон, Колбасьев С.А., Эрлих В. И., Дмитроченко И.Т., Калитин П. Тихонов Н.С. и его группа пользовалась большим вниманием и поддержкой Бухарина, безотказно печатавшего их литературные произведения на страницах “Известий”.
Мучения двух поэтов, сидящих в соседних камерах ДОПРа, продолжались с марта и до конца лета 1938 года. А к июлю того же года, когда еще Елену Тагер и Николая Заболоцкого активно “прорабатывали”, чтобы вынудить их дать “показания” на ленинградскую творческую интеллигенцию, по каким-то неизвестным причинам НКВД потеряло интерес к дальнейшему раскручиванию “дела ленинградских писателей”. Тихонова не арестовали. А без его ареста разваливались и дела Николая Заболоцкого и Елены Тагер. Но ни Николаю Алексеевичу, ни Елене Михайловне оправдательного вердикта вынесено не было. 2 сентября 1938 года Заболоцкого приговорили к пяти годам исправительно-трудовых лагерей, а 23 сентября Елену Тагер – к десяти годам ИТЛ.
ПЕРЕРОЖДЕНИЕ ДУШИ
В мае 1943 года лагерь, в котором сидел Николай Заболоцкий, перевели с Дальнего Востока на Алтай. Новый остров ГУЛАГа назвали “Алтайлагом”. Здесь Николая Алексеевича определили разнорабочим на строящийся содовый завод “Малиновое озеро”. Заболоцкий пробыл в Кулундинской степи около четырех месяцев, до тех пор, пока строительство железнодорожной ветки и реконструкция содового завода не были завершены. А в марте 1945 года лагерь и всех его заключенных перевели в Караганду. Ни Николай Алексеевич, ни Елена Михайловна, конечно, в это время не знали, что отбывают наказание в четырехстах километрах друг от друга.
В конце 1951 года Елена Тагер, находясь в барнаульской следственной тюрьме, ожидала скорого выхода на волю. Но волю она не получила, а получила вдобавок к своему первому сроку еще один. 19 декабря 1951 года в барнаульской тюрьме ей зачитали приговор, по которому к ее десяти ей добавили еще пять лет. Какие чувства испытывала тогда Елена Михайловна, нам представить трудно, но, безусловно, зная ее тюремную лирику и “новые показания по делу писателя Николая Заболоцкого”, мы знаем, что этот человек пережил внутреннее перерождение.
Именно в это время в Москве, куда после долгих мытарств все-таки удалось перебраться вместе с семьей Николаю Заболоцкому, МГБ затеял новую “игру” вокруг имени известного поэта. Тут чекисты и вспомнили, что на Алтае в следственном изоляторе сидит Елена Тагер, которая в свое время была одним из “главных свидетелей по делу Заболоцкого”. В Барнаул полетела телеграмма, сотрудники УМГБ по Алтайскому краю еще и еще раз с пристрастием допросили Тагер. Но Елена Михайловна уже была иным человеком, мужественно пережившим весь ужас ГУЛАГа. И справка, ушедшая в Москву (на Лубянку) из алтайского УМГБ от 14 сентября 1951 года, была лаконичной: “На допросах в данное время ранее данные показания отрицает”.
ЗАКОВАННАЯ ЛИРА
Сведений о втором, барнаульском, процессе по обвинению Елены Тагер дошло до нас крайне мало. И самого дела Елены Михайловны Тагер у нас на Алтае нет. Галина Жданова, начальник отдела специальной документации Алтайского краевого архива, силами которого завершается выпуск многотомного издания “Жертвы политических репрессий”, говорит о том, что в доступных алтайским архивистам материалах справок по второму процессу над Еленой Тагер нет. И еще: если первое дело Елены Михайловны было начато в Ленинграде, то и второе, скорее всего, было продолжено там же, и все обстоятельства второго дела напрямую могли быть никак не связаны с местом заключения Тагер в Алтайском крае. Но если у нас нет дела Елены Михайловны, то есть ее пронзительные стихи, в которых видна бессмертная душа поэта, попавшего в застенки ГУЛАГа.
Елена Михайловна Тагер была реабилитирована в 1956 году, тогда же, в конце 1950-х годов, в Ленинграде начал ходить по рукам машинописный сборник ее лагерных стихов “Сквозь пурги…”, из которого мы и взяли публикуемые сегодня стихи. После ГУЛАГа Елена Тагер активно работала, писала, переводила. Большая ее “Повесть об Афанасии Никитине” вышла уже после ее смерти, в 1966 году. Умерла Елена Михайловна Тагер 14 июля 1964 года. Вечная память талантливому прозаику и поэту! Благодарные потомки и гулкие стены барнаульского следственного изолятора помнят ее стихи.
РАЗГОВОР С ДУШОЙ
За решеткой что-то распахнулось,
Приоткрылось далью голубой
И по-молодому оглянулось…
А ведь мы не молоды с тобой!
Что ж, Душа? Мы пожили неплохо:
Мы ли не слыхали соловьев
В ночь весеннего переполоха,
В час, когда бесчинствует любовь?
Мы ли не видали эту Землю
В зелени лесных ее кудрей,
В блеске Белых, Черных, Средиземных
Синих и лазоревых морей?
Так, Душа! Земля звучала гордо;
Что-то скажет голубая твердь?
Неужели мы с тобой не твердо,
Не спокойно встретим эту смерть?
Барнаул, конец 1951 г., следственная тюрьма.
* * *
Горя клубок и несчастия свиток,
Где же конец? Развяжи, облегчи!
Сколько мы знаем мучительных пыток –
Все они собраны в этой ночи.
Стоны и храп, и слова бредовые;
Страшно их вымолвить, стыдно внимать;
Медленно душат старух домовые;
Клича детей, просыпается мать.
Совесть ли мучит? Обида ли гложет?
Раны ли старые снова горят?
Надо молиться. Быть может, поможет.
Может быть, там, за решеткой, – заря…
Барнаул, январь 1952 г., пересыльная тюрьма.
НАША СПРАВКА
Елена Михайловна Тагер родилась 2 ноября 1895 года в Петербурге. Поэт, прозаик, переводчик. Училась на историко-филологическом факультете Высших женских (Бестужевских) курсов. Первые стихи начала печатать в 1915 году в “Ежемесячном журнале” и студенческом журнале “Арион” под псевдонимом Анна Регат. В двадцатые годы служила в различных советских учреждениях. В тридцатые годы в журналах “Красная новь” и “Литературный современник” опубликовала первые свои повести “Желанная страна” (1934) и “Праздник жизни” (1937). Печаталась в журналах “Наши достижения”, “Колхозник”, “Резец”, переводила фольклор малых народов СССР (“Якутский фольклор”, “Долганский фольклор”). До своего ареста успела издать книги “Зимний берег”, “Поясок” (1929), “Венчики-бубенчики”, “Сквозь ветер” (1930), “Ревизоры” (1935).
