Международный журнал “Алеф”. №7, 2016 г.
2016 год – особый в истории российско-израильских отношений. 25 лет назад в стремительно меняющемся мире были предприняты серьезные усилия для строительства мостов сотрудничества и взаимопонимания, которые продолжают оставаться основой двусторонних контактов и сегодня. Тем более интересно оглянуться назад, вспомнить о том, в какой атмосфере происходила подготовка к установлению дипломатических отношений между нашими странами.
Михаил Васьков – писатель, журналист, полиглот оказался тогда в эпицентре происходящих событий. Он согласился поделиться с читателями журнала «Алеф» своими впечатлениями о событиях 1991 года.
– Михаил, как Вы стали сотрудником пресс-службы Консульской группы Государства Израиль в СССР?
– Я родился в семье, в которой на протяжении столетий переплетались судьбы представителей разных национальностей и вероисповеданий. Наверное, подобное смешение кровей и культур возможно лишь в такой многоукладной и полифоничной стране, как наша. Еще в советское время, несмотря на все препоны и запреты, особый интерес у меня всегда проявлялся к еврейским корням. Мои предки-литваки жили на территории Речи Посполитой, в районе Вильно, Новогрудка, Белостока. С детства я свободно владел польским и литовским языками, во время учебы в Московском государственном институте иностранных языков имени М. Тореза изучал английский и французский, факультативно освоил финский. Естественно, очень хотелось добавить к ним и иврит.
Между тем в силу определенной специфики советского общества еврейство никогда не афишировал, нес его словно некую тайну, что было в те годы вполне типичным для интеллигенции. Ивритом занимался в буквальном смысле «подпольно», в московской компании «отказников», объединенных в Союз учителей иврита «Игуд ха-морим». Прекрасно помню Хануку 1988 года, когда, пожалуй, впервые праздник отмечался открыто и без опаски…
Работал в те годы в информационных агентствах ТАСС и «Интерфакс», освещал, в частности, новости стран Балтии, занимался выстраиванием там корреспондентской сети. На глазах менялась ситуация в регионе, происходили бурные события в Вильнюсе, Риге…
Предложение со стороны Консульской группы поработать «на благо Израиля» прозвучало довольно неожиданно. Однажды в «Интерфакс» позвонил журналист с радиостанции «Коль Исраэль» с просьбой рассказать о событиях в Прибалтике, мы разговорились, я перешел с русского на иврит. Так и узнали о ивритоязычном московском коллеге израильские журналисты. А в конце августа 1991 года, уже после «путча», последовало официальное приглашение стать сотрудником пресс-службы консульства, я понимал – это не только большая честь, но и огромная ответственность. После собеседования с пресс-атташе Йосефом Бен-Дором, тонким столичным интеллигентом, выходцем из семьи многолетних «отказников», я ответил согласием, подписав двойной контракт: с ГлавУпДК МИД СССР и Мисрад-ха-Хуц – МИД Израиля.
Уже 30 сентября 1991 года Консульская группа была преобразована в Генконсульство Государства Израиль. Над зданием по адресу: Москва, улица Большая Ордынка, 56 – взвился израильский флаг.
– Каков был состав сотрудников пресс-службы в то время?
– Начнем с того, что работников насчитывалось немного: кроме меня, под началом Йосефа Бен-Дора трудились Александр Левинсон, известный журналист из «Советского спорта», Леонид Левин, многолетний репортер «Водного транспорта», а также девушка-секретарь по имени Люба.
Основной штат Генконсульства также был немногочисленным. Руководил дипучреждением г-н Арье Левин – Генконсул, ставший позже первым Послом Государства Израиль в Российской Федерации. (А. Левин известен тем, что был одним из руководителей операции по спасению «фалашей» – эфиопских евреев и тайной переброске их воздушным транспортом в Израиль). По-русски он говорил просто великолепно, как старый петербуржец, – в его семье выходцев из России сохранили блестящий русский язык, помимо этого, Арье владел фарси, поскольку вырос в Иране. Впоследствии он написал прекрасные воспоминания о работе в Москве в своей книге “Envoy to Moscow”. Вторым человеком был Исраэль Мэй Ами, политический советник, трудившийся затем долгие годы Послом Израиля в странах Средней Азии. Еще один специалист – Гари Корэн, экономический советник, выходец из Латвии, через некоторое время получивший назначение Послом в страну исхода, а затем в Чехию. Советником по культуре работала его супруга – Ширли Бен-Мордехай. Отдел по репатриации возглавляла Клара Рэшэв, а консулом была женщина чрезвычайно яркой и эффектной внешности и фигуры Майя Галь – именно она принимала судьбоносное решение, выдать просителю визу или нет. Нередко г-жа Галь, не слишком уж умудренная в тогдашних советских реалиях, советовалась с нами, спрашивала – «публичный», «известный» тот или иной человек или нет. А недостатка в «звездных» личностях, желающих получить туристическую либо миграционную визу, в ту пору не было – от артистов, музыкантов, художников и спортсменов до политиков, народных депутатов всех уровней и общественных деятелей. Иной раз и самому доводилось, «используя служебное положение», проводить в обход очереди И. Кобзона, А. Калягина, М. Козакова, знакомых журналистов…
Обстановка в консульстве царила совершенно семейная. Порой даже трапезничали вместе. В переданном израильской стороне советскими властями здании на Ордынке еще шел ремонт, которым заведовал Александр Ливне, – «командир» по хозяйству и строительству, под началом которого трудилась целая бригада израильских строителей. Поначалу мы ютились в четырех кабинетах, каждый площадью, как советская кухня в «хрущевке», на всех была одна международная телефонная линия и факс. Естественно, никакого интернета и современных средств связи тогда и в помине не было.
– Что входило в круг Ваших обязанностей?
– Непосредственно я занимался отслеживанием новостей по теме Израиля и еврейской жизни в прессе, в основном, Балтийского региона. Отмечу, что в эпоху «безинтернетья» главным источником информации являлись именно печатные издания, поэтому выписывались абсолютно все советские газеты, включенные в подписные каталоги «Союзпечати», изучались новости информагентств. До обеда источники следовало проанализировать, а затем – перевести на английский и иврит. Посол обобщал информацию, и к вечеру в Мисрад-ха-Хуц (МИД Израиля) направлялась справка за день.
Помимо этого, в задачи отдела входило способствовать распространению информации об Израиле. Мы все помним жесткость и категоричность официальной советской пропаганды после Шестидневной войны и разрыва дипотношений, поэтому, когда появилась возможность узнать альтернативную точку зрения, интерес возник огромный. Журналистский пул самых разных советских и иностранных СМИ с большим удовольствием взаимодействовал с нами, причем это были не специализированные еврейские издания, а именно центральная пресса и телевидение. Мы организовывали первые пресс-туры в Израиль, которые сразу стали очень популярными. Тогда же в СССР при нашем активном содействии получил аккредитацию и первый израильский журналист – Михаэль Карпин из “Jerusalem Post”.
– Как происходила смена статуса Генконсульства Государства Израиль и его преобразование в официальное Посольство?
– 18 октября 1991 года состоялся визит тогдашнего Министра иностранных дел СССР Б.Д. Панкина в Израиль, в ходе которого была подписана т.н. «Иерусалимская декларация» о восстановлении в полном объеме дипломатических отношений. После вручения верительных грамот первому и последнему Президенту СССР М.С. Горбачеву Арье Левин получил статус Чрезвычайного и Полномочного Посла. Представлять Советский Союз в Израиль отправился А.Е. Бовин.
Но ситуация продолжала развиваться с калейдоскопической быстротой: менее, чем через две недели СССР не стало. После известных событий в Беловежской Пуще дипломаты некоторое время корректно держали паузу. В двадцатых числах декабря, когда М.С. Горбачев официально объявил о роспуске Советского Союза и сложении с себя полномочий Президента, всех сотрудников Посольства спешно направили развозить Ноты, подготовленные в связи с политическими переменами. Оригинал Ноты о признании Государством Израиль Российской Федерации в качестве правопреемника СССР отвез на Смоленскую площадь именно я. Все произошло довольно просто и буднично: в холл спустилась девушка-сотрудница ближневосточного отдела МИД и взяла из моих рук, как я сейчас уже понимаю, исторический документ. В отличие, например, от по-восточному оформленных мини-церемоний в постпредствах Узбекистана и Киргизии…
– Какие самые яркие воспоминания сохранились о времени работы в Посольстве Израиля?
– Помню бесконечные очереди желающих репатриироваться в Израиль, денно и нощно «дежуривших» у Посольства, пишущих на ладонях номера. Среди ожидающих своей участи встречались весьма колоритные персонажи – скажем, бухарские евреи в среднеазиатских халатах, сапогах, с тюбетейками и чалмами на голове… Без преувеличения, иногда толпа потенциальных «олимов» буквально запруживала всю Ордынку! Кстати, по воспоминаниям Арье Левина, за годы его московской дипломатической миссии в Израиль «поднялись» около четырехсот пятидесяти тысяч советских евреев. То есть каждый день через консульство проходило по 300-500, а то и более человек!
А еще запомнилось, как в январе 1992 года на московскую Международную встречу по ближневосточному мирному урегулированию (Российская Федерация как правопреемник СССР оставалась ко-спонсором процесса) прибыла официальная делегация Государства Израиль. После ее встречи в правительственном аэропорту «Внуково-2» каждому сотруднику Посольства распределили нескольких человек для того, чтобы о них позаботиться. Нам с Й. Бен-Дором достались спецы службы безопасности. Глубокая ночь на дворе, а им захотелось выпить и закусить. Те, кто постарше, наверняка помнят картинки московской реальности того времени: на магазинных полках можно найти разве что консервы из морской капусты «кукумария», просроченный три года назад молдавский яблочный сок да школьные тетради в косую линейку… Чем кормить гостей, да еще в такое время суток? Вышли из ситуации достойно. В столице на Дубининской улице как раз открылся первый ресторан еврейской кухни «У Юзефа». Его держал истинный фанат кулинарного искусства Юзеф Перезовский. Мы знали, что хозяин нередко ночует на работе, так что из аэропорта рванули прямо к нему, разбудили и за полчаса совместными усилиями накрыли шикарный стол, даже гефилте-фиш сообразили. Все остались довольны.
А когда летом 1992 года в Москву с неформальным визитом прибыл новоизбранный Премьер-министр Израиля Шимон Перес, мы сопровождали его в Шаббат пешком в синагогу «на горку», – в машину он сесть, естественно, отказывался. С теплом вспоминаю эту встречу. Премьер оказался очень душевным человеком, интересным собеседником, и даже повспоминал немного времена Войны за независимость… Кстати, тогда же в ходе пресс-конференции г-на Переса на Зубовском бульваре произошел весьма забавный эпизод. Московские журналисты, зная о «русских» корнях Премьера Израиля (Перес родился на территории современной Беларуси), спросили, помнит ли он русский язык? Тот, глазом не моргнув, вдруг затянул блатную песню начала XX века «Помню, помню, помню я, как меня мать любила…», чем сорвал просто бурю аплодисментов.
– А какой тогда была ситуация с безопасностью Посольства и его сотрудников?
– До страшных мартовских событий 1992 года в Аргентине мы жили весьма спокойно, не придавая слишком уж особенного значения безопасности. После теракта в Буэнос-Айресе, когда погибли три десятка сотрудников израильского Посольства, всё резко изменилось: к нам приехали профессионалы из Израиля. Человеком номер один в Посольстве надолго стал офицер по безопасности Эуд Бальсар. Около здания запретили парковку транспорта, положили специальные бетонные плиты, усилили охрану, стали проверять почту, весь посольский транспорт и т.д. Работникам Посольства, к слову, в те дни поступали угрожающие звонки, несколько раз даже приходилось ночевать в разных местах. Так что вынужденно перешли на усиленный режим бдительности. Израильтянам, сталкивающимся с подобным в Эрэц-Исраэль повседневно, было не привыкать, следом за ними и мы тоже очень быстро освоили азы безопасности.
– Когда и как закончилась Ваша служба в Посольстве Израиля?
– После того, как летом 1992 года на выборах в Израиле победила партия «Авода», к нам зачастили бесконечные комиссии, проверявшие расходование средств, работу отделов. Никак не могли они, в частности, взять в толк, чем же занимается пресс-служба. Помню, как один из проверяющих выговаривал Послу: «Как ни зайду к ним в отдел, а они сидят все и газеты читают. Работнички!» Стало ясно, что не за горами перемены. Включился режим экономии: сотрудников–не-израильтян решили сократить. А вскоре поменяли и дипломатический состав в связи с новым видением политической перспективы. «Наш» Посол Арье Левин отбыл в Израиль в конце октября. Я же вернулся к журналистской работе – пришел работать на телевидение, став сначала корреспондентом, а затем директором утренних информационно-развлекательных программ РТР. А потом произошло еще очень много разных событий… Но годичный опыт работы в Посольстве Израиля, который я считаю одной из самых важных вех своей жизни, нередко оказывался востребованным и в моей последующей профессиональной деятельности.
Только сейчас, годы спустя со всей очевидностью понимаю, что мы жили и работали тогда в поистине историческое время.
