“Комсомольская правда”, газета. 7 февраля 2004 г.
Автор – Василий Головин
В издательстве «ДизайнПресс» вышла поэтическая книга «Небесные песни». Ее автор Наталья Лайдинен. Новое имя в российской поэзии. Наташа – родом из Петрозаводска, выпускница МГИМО. Кандидат социологических наук. Ее кандидатская диссертация посвящена проблемам политического лидерства. В настоящее время – профессионально занимается социологией.
– Наташа, социология – наука предельно конкретная. В отличие от поэзии с ее абстракциями, метафорами, эзотерикой. Как вы совмещаете два противоположных состояния?
– На самом деле здесь нет проблемы. Марина Цветаева писала, что подлинный поэт – «дар души и глагола». Пушкин, Державин, Тютчев состояли на государственной службе. От этого они не переставали мыслить образно.
– И кому вы обязаны своей поэтической увлеченностью?
– Прежде всего – маме. Она – педагог, в молодости сама писала стихи. Мама не ругала мои первые смешные строчки, наоборот, мягко поправляла неточности. Большую роль сыграли и учителя литературы Ангелина Александровна Пузенко и Елена Васильевна Щемелева. Они привили мне любовь и уважение к слову.
– Как вы решились на издание книги?
-Честно? Я долго колебалась. Одно дело, когда пишешь для себя, в стол, другое – для читателей. Но близкие мне люди убедили, что это нужно сделать. К тому же, мне повезло. Я встретила неравнодушных людей – замечательного издателя Бориса Валита, с которым мы разрабатывали концепцию книги, и Заслуженного художника России Юрия Иванова, который иллюстрировал мои стихи. Все вместе мы решали сложную задачу. Ведь я отобрала для публикации стихи и те, что написаны в детстве, и те, что родились только вчера. Очень хотелось сделать цельную книгу.
– Вы начали ее с циклов «Предчувствия» и «Отражения». В предчувствиях творчества, любви, смерти для вас заключен какой-то сакральный смысл?
– Я не считаю, что человек приходит в мир как tabula rasa – абсолютно свободным от прошлых впечатлений. Здесь я являюсь последователем древнеиндийской философии, иудейской мистики, которые говорят о долгом цикле перевоплощений души и сознательном духовном выборе своей судьбы.
Да, в этом смысле сакральный смысл присутствует.
– Верно ли утверждение, что поэтическое состояние – привилегия влюбленных и страдающих?
– По-моему, это слишком упрощенное представление о поэзии. Поэтическое состояние появляется тогда, когда человек отрешается от повседневности. Чтобы родились стихи, вовсе не обязательно сидеть в темном углу, заламывать руки и безутешно лить слезы. Важно, чтобы появилось нечто такое, что приподнимет над будничным, откроет новые, неожиданные краски. В такие мгновения душу пронизывают тонкие энергии творчества, человек пишет стихи, сочиняет музыку или просто совершает какой-то совершенно несвойственный для него поступок. Конечно, любовь стимулирует творчество, это я по себе знаю, но не является единственным вдохновителем.
– Чья поэтическая биография произвела на вас самое яркое впечатление?
– Меня потрясли поэтические биографии двух женщин – Марины Цветаевой и Эмили Дикинсон. Две разных судьбы, две разных поэтических почерка, две эпохи. Но оба имени объединяет яркость и фатальность поэтического дара. Марина Цветаева на кончиках нервов переживала каждую секунду бытия, взлетая и проваливаясь в бездны. Она страстно любила, страдала, отчаивалась. А блестяще образованная, благополучная Эмили Дикинсон отошла от мирской жизни, затворилась в своем доме в Новой Англии и не выходила из него до самой смерти, ни с кем не общаясь. Она писала стихи о гармонии души и природы, находила поэтическое вдохновение в обыденных вещах, на которые человек в суете обычно просто не обращает внимания, – цветы, птицы, смены сезонов. Цветаева сражалась за своих любимых и свое творчество. Дикинсон писала в одиночестве и складывала стихи в сундук, заботливо перевязывая ленточкой. Но и та, и другая оставили колоссальное поэтическое наследие, яркие биографии души. И они меня поражают.
– В юном возрасте вы переболели Пушкиным?
– «Переболеть Пушкиным» нельзя. Есть такие поэты, писатели, художники, к которым хочется возвращаться всю жизнь потому, что они – неисчерпаемы. Как и все романтичные натуры, в отрочестве я «переболела» Лермонтовым, тогда он казался мне ближе, острее Пушкина. А сейчас я понимаю, что пушкинская поэзия настолько гармонична и многолика, что только начинаешь ее чувствовать по-настоящему глубоко. А вообще я выросла на поэзии Серебряного века, которую очень любили в моей семье. Цветаева, Волошин, Блок, Кузмин… Кроме того, мне интересна поэзия немецкого и английского романтизма.
– Компьютерный век с его технологическим мышлением, на ваш взгляд, не убивает поэзию?
– Не убивает, так же как не убивал ее век папирусных свитков, глиняных табличек, типографской краски. Разве можно отнять жизнь у бессмертного?
– Профессиональные поэты весьма требовательны к первым поэтическим опытам. Вы не боитесь их строгого суда?
– Я его жду. Однажды я подарила подборку моих стихов известному карельскому литературоведу и писательнице Софье Лойтер. Получила рекомендацию не сдаваться и обязательно писать дальше. Такие напутствия бесценны. Они дают крылья. Очень надеюсь, что мою первую книгу стихов примет читатель.
***
Брожу по незнакомым храмам,
Пустым и гулким в поздний час,
Овеян синим фимиамом
Торжественный иконостас;
В невидимых глубинах свода
Теряясь, замирает хор…
Здесь век от века, год от года
Вершится высший приговор;
Не образа и не просвиры –
Сердца приносят к алтарю! –
Перетерпев причастье миром,
Я снова с Богом говорю,
И постигаю все, что было,
И вижу все, что суждено,
Как будто время прорастило
Души священное зерно.
Клеопатра
Солнце в тучах алеет и меркнет,
На коврах из шкур леопарда
Играет с ручною змейкой
Маленькая Клеопатра,
Вся в облаке благовоний,
Свечей горящих и масел,
Вздыхает сладко и томно,
Азарт ей щечки раскрасил.
Ей точно грезятся битвы,
Войска, высокие троны…
– Царица, войско разбито!
В награду – взгляд благосклонный.
Но вдруг стрелою безумной
Любовь, пронзившая насмерть!
Как кровь проносится бурно,
Все тает в облаке красном
И вновь становится мутным:
Лишь гул и призраки-тени,
Борьба давно безрассудна,
Как шаг за круг сновидений.
Движенья, образы, лица,
Гроза несущихся бедствий…
– Царица, гибнем, царица! –
И сверху – мимо – взгляд в детство,
Где солнце рыжее меркнет
И свечи пахнут бензоем…
На шею – прежнюю змейку,
С улыбкой – легкой рукою.
***
Искра – из ока в око,
Стиснута стоном речь –
В хитросплетеньях рока
Нить неслучайных встреч;
В бездну – безумно бегство
От устремленных стрел
Страсти – и зов, и зверство
Есть в тяготенье тел! –
Вспышка! Одной сверхновой
Плазма – на месте двух, –
Огненным Иеговой
Слит в единенье дух!
Что есть земная Майя –
Бремя бескрылых плеч…
Истина слов Синая –
Счастье небесных встреч!
***
Тугую заплела я косу
И черный повязала плат:
Добро пожаловать к нам в гости,
Вернувшийся в гробу солдат!
Господь забрал тебя так рано:
Высокая твоя судьба!
Я бережно промою раны
И кровь я оботру со лба;
О, не свою, мой мальчик бедный,
Чужую – искупил вину!
Всем сердцем проклинаю смертно
Тебя пославших на войну!
Пускай их душу червь источит,
Пусть видится им каждый миг
И снится – каждой новой ночью –
Твой детский удивленный лик!
***
Нет, в этой жизни огненной и бурной
Себя нет смысла холить и хранить –
Любить! Любить безумно и бездумно,
Как умирать и воскресать – любить!
Любить жестоко, жалобно и жадно,
Любить, как будто нож пронзает грудь
И заливает душу кровью жаркой,
Любить – как будто через край шагнуть;
Любить порой отчаянно и горько,
Любить – и гибнуть, на глазах сгорать,
Любить, любить, любить тебя настолько,
Чтоб о себе уже не вспоминать.
***
Ушедшее племя
С тобою скорбит:
Ты изгнанный пленник
Высоких орбит,
Которые – путы
Обломков, частей, –
Ты призрачный спутник
Безвестных путей;
Другим – квадратура,
Секстиль и тригон,
Вне всякой фигуры
Фантом – Фаэтон;
Летят хаотично,
К единству стремясь,
Сто судеб безличных,
Но прервана связь,
И в мертвом пространстве
Погибших планет
Ты раб вечных странствий,
Которого нет.
***
М.Цветаевой
В небе росчерк – радуга,
Белы тополя;
Дальняя Елабуга,
Петелька-петля!
Круглой сиротинушке
Во спасенье – крюк:
Ты своей судьбинушке
Не разжала рук;
Милая страдалица,
Певчий путь – высок!
Я тебе как странница
Принесла венок
Синих колокольчиков,
Алой бузины –
Жизнь ведь не закончилась,
Раз стихи нужны;
В поле кружит песенка,
Бередит луга,
Прямо в небо лесенка –
Радуга-дуга;
Где-то ты в обители,
Сколько ныне крыл?
Ангелы-спасители
Те, кто так прожил!