Оригинал материала находится по адресу:
lib.ru/INOOLD/WORLD/lirika_xii.txt
Мария Французская. Лэ (Lais)
Из произведений этой поэтессы, жившей при английском дворе во второй
половине XII в, до нас дошли: двенадцать лэ, сложенных в середине 60-х
годов, сборник басен, частью переводных, частью оригинальных, под названием
“Эзоп”, и религиозно-дидактическое “Чистилище св. Патрика”, приближающееся к
жанру видении (ср. выше “Видения”)
Лэ Марии Французской являются первым образцом этого жанра куртуазной
литературы — небольших лиро- эпических рассказов о необычайных
приключениях, сюжеты которых большей частью заимствовались из кельтских
преданий (отсюда и название жанра –lais bretons). Из лэ Марии Французской
часть разрабатывает сказочный сюжеты (как “Об оборотне”, “О ясене”, “Об
Ионеке”, сюжет которого совпадает с французской народной сказкой “L’oiseau
bleu”), часть же тесней примыкает к так называемому бретонскому циклу
куртуазных романов (как “Об Эллидюке”, “О Милуне” и приводимое здесь лэ “О
жимолости”). При этом собственно куртуазный элемент выражен в произведениях
Марии Французской еще довольно слабо. Ее не привлекает роскошная придворная
жизнь Любовь в ее изображении — это не галантное служение знатной даме, но
естественное нежное человеческое чувство Всякое насилие над этим чувством
глубоко печалит Марию Французскую В этом она сближается с народной поэзией.
Обрабатывая бретонские народные сказания, она сохраняет их задушевность и
вложенный в них глубокий человеческий смысл. Язык ее лэ очень прост,
поэтическая форма лишена вычурности.
Высокого мнения о произведениях Марии Французской был Гете, заметивший,
что “отдаленность времени делает для нас их аромат еще прелестнее и милее”
О ЖИМОЛОСТИ.
(CHIEVREFUEIL).
Древнейшая из дошедших до нас разработок знаменитого сюжета о Тристане
и Изольде (полное изложение см. ниже), лирическая повесть Марии Французской
предполагает известным слушателю все содержание романа — историю о том, как
добывал Тристан Изольду в жены дяде своему — корнвалийскому королю Марку;
как выпитый ими нечаянно любовный напиток заставил их нарушить долг
рыцарской и супружеской верности; как, убедись в измене, разгневанный король
изгнал племянника и жену, но, смягчившись, вернул к своему двору Изольду,
оставив Тристана в изгнании.
Мне лэ понравилось одно —
Зовется “Жимолость” оно.
Правдиво расскажу я всем,
Как создано оно и кем.
Его я слышала не раз,
Нашла записанный рассказ,
Как сладостный постиг недуг
Тристана и Изольду вдруг,
Как скорбь наполнила их дни
И вместе смерть нашли они.
Разгневан Марк, король
страны, –
Тристану не простит вины:
Он королеву полюбил
И королю теперь не мил.
Племянника изгнал король,
Сказав: “В Саутвельсе жить изволь!”
Тристан на родине весь год
Живет в сетях тоски, невзгод.
Страх смерти из любви
презрев,
Он забывает дядин гнев:
Не удивляйтесь же ему, –
Ведь гибель но страшна тому,
Кто скорбью сердца удручен,
С любимым другом разлучен.
Бежит он из родной страны:
Они увидеться должны!
И в Корнуэльс Тристан
идет,
Где королева друга ждет.
Дичась людей, тропой лесной
Он долго бродит в жар и
зной.
Лишь ночью, прерывая путь,
Он ищет, где передохнуть.
Крестьянин, бедный человек,
Тристану предлагал ночлег,
Тристан по всей родной
земле
Расспрашивал о короле.
И говорил ему народ,
Что в Тантажель король
зовет
Своих баронов на турнир,
Что даст король баронам
пир,
Что к Троице назначен сбор
И скоро съедется весь двор,
Что будет королева там…
И счастлив новостью
Близ этих мест лежит их
путь,
Он сможет на нее взглянуть.
Король уехал. В тот же день
Тристан вошел в лесную
сень
И стал на той дороге ждать,
Где будет свита проезжать.
Орешник рос в лесу меж
трав;
Его срубив и обтесав,
Он буквы имени на нем
Искусно вырезал ножом.
Их королева разберет,
Когда подъедет в свой черед,
Увидев трость, узнает вмиг,
Что друг ее сюда проник:
Уже случалось так не раз
У королевы зоркий глаз.
Посланье тайный смысл
хранит:
Без слов Тристан в нем
говорит,
Как долго здесь скитался он,
Разлукой с милой удручен,
Как ждал ее он много дней,
Стремясь к желанной встрече
с ней.
Ей отдал сердце он свое
И жить не может без нее.
Орешник, вырезанный здесь,
Обвитый жимолостью весь,
От самой кроны до корней,
Навеки тесно связан с ней.
Но чуть их разлучит беда,
Они погибнут навсегда.
Орешник станет вмиг сухим,
И жимолость зачахнет с ним.
“Мой друг, так оба мы, увы,
Умрем в разлуке я и вы!”
Вот королева к тем местам
Подъехала, где был
Тристан,
И на орешнике тотчас
Заметил буквы острых глаз.
За нею вскачь лесной тропой
Несутся рыцари толпой.
Она велит сойти с коней:
Покой и отдых нужен ей.
Приказ исполнен, и она
Без свиты в лес идет одна.
Служившая ей много лет,
Идет Бренген за нею вслед.
Свернув с дороги, в глубь
лесов
Спешит Изольда в лес на зов
Того, кто ей прислал
привет,
И счастью их — предела нет.
Он сердце ей открыл до
дна,
И, светлой радости полна,
Она с ним говорит о том,
Как примириться с королем:
Его изгнав, познал король
И сожаление, и боль.
Всему виною клевета!
Без друга жизнь ее пуста…
Но расставанья пробил час,
И слезы катятся из глаз.
Тристан в Уэльс идет
опять,
Чтоб приглашенья дяди
ждать.
Их встречу хочет он воспеть,
Подругу в лэ запечатлеть:
Она просила спеть о том,
Как ветку сделал он
письмом.
Тристан искусный был
певец,
И лэ готово наконец!
Так создавалось это лэ
И называлось на земле
“Goteeef” у английских
морей,
А у французов “Chievrefueil”.
И я правдиво, без прикрас,
Породила о нем рассказ.
Сбор вассалов к королю на Троицу – бытовая черта средневековой Франции
Намек на известный эпизод романа: Тристан извещает Изольду о своей
близости, бросая стружки в ручей, протекающий через палату короля Марка.
Этот эпизод принадлежит к наиболее древним чертам романа (архаическое
устройство жилища у древних кельтов) и в позднейших его обработках устранен.
«Жимолость»
Хочу поведать вам сейчас,
Как эта песня создалась
Про Жимолость: всего верней
Такое дать названье ей.
И в книгах прочитала я,
И от людей слыхала я,
Как королева и Тристан
Страдали от любовных ран,
Как смертная спустилась тень
На них в один и тот же день.
Тристан в опале. В горький час —
Увы — беда над ним стряслась.
За то, что в королеву он,
В Изольду страстно был влюблен,
Отослан Марком—королем
Тристан—племянник в отчий дом
На юг Уэльса. Целый год
Он там в отчаянье живет.
Так извела его тоска,
Что кажется — и смерть близка.
Пусть это вас не удивит:
Кто в сердце любящем хранит
Упорство верности, — тому
Не жить без милой, одному.
Но как же быть с самим собой?
Тристан бросает край родной,
Он в милом Корнуэльсе вновь
Где королева, где любовь
Чтоб не проведали о нем,
В лесу приюта ищет днем,
Когда же меркнет свод небес,
Он тихо покидает лес,
И в хижине у бедняков
Находит дружбу, пищу, кров.
Там новости он узнавал,
И вот однажды услыхал,
Что есть от короля приказ,
Чтоб в Тинтажеле собралась
На праздник Троицы святой
Вся знать. Готовя пир большой,
Король зовет господ и дам
На игры пышные, и там
Изволит принимать гостей
Он с королевою своей.
Тристан подумал: полно ждать,
Она должна о нем узнать.
Когда бароны с королем
На праздник двинулись путем
Своим обычным через лес —
Он стал под лиственный навес,
С лещины ветку отломал,
Ножом искусно обстругал
Он с четырех сторон ее
И имя вырезал свое.
И верил он, что будет так:
Увидит королева знак,
Что для нее оставил друг,
И все ей ясно станет вдруг.
И слово милое прочтет,
И верно смысл его поймет.
Тристан здесь пробыл много дней,
Все время думая о ней,
Мечтая только об одном, —
Как повидаться с ней тайком.
Ведь без нее ему не жить.
Их участь можно бы сравнить
Безрадостную с тем, как тут
Побеги жимолости льнут
К орешнику в глуши лесной:
Когда она с его корой,
Прижавшись к ней, почти срослась, —
Легко им вместе: в добрый час!
Но разлучи их, и тогда
Обоим горькая беда:
Зачахнет вдруг орешник тот,
А с ним и жимолость умрет.
И так же сгинем мы, любя:
Ты — без меня, я — без тебя!
Вот едет по лесу верхом
Изольда на коне своем,
И видит палочку она,
И надпись тоже прочтена,
И верной свите дан приказ
На отдых спешиться тотчас.
Остановились. Надо ей
Уйти подальше от людей.
Она Бранжьену позвала,
Что самой преданной была.
Тихонько отошли они
И скрылись вмиг в лесной тени,
А там нашла она того,
Кто ей милей, нужней всего.
Их радости не описать:
Он столько должен ей сказать,
И столько нежных слов она
Найти для милого должна:
Пусть он услышит все, и пусть
Поймет ее тоску и грусть.
Тристана нужно научить,
Как оправданье получить
У Марка—короля: ведь он
Наветом подлым был смущен.
И вновь разлука им, и слез
Опять немало пролилось.
Тристан ушел в Уэльс и ждал,
Чтоб Марк—король его призвал.
Хоть радость краткою была,
Что палочка ему дала,
Заговорившая о нем,
Но, жадно помня обо всем,
Тристан — он и арфистом был —
Там песню новую сложил
Про жимолость: вот так она
С тех самых пор и названа.
А в Англии, не изменив
Названья, скажем мы gotelef .
Всю правду, как слыхала я,
Так вам и рассказала я.
