Когда-то птицею певучей
Я в жизни все-таки была.
Эмма Трахтенберг
Эти слова начертаны на мраморной доске памятника, установленного на могиле моей матери, Лидии Юлиановны Хаиндровой (в замужестве Серебровой) в Краснодаре. Она была поэтессой и журналисткой в Харбине, Дайрене (Дальнем), Шанхае, Казани и Краснодаре. Так написал поэт Валерий Перелешин в своих воспоминаниях после встречи в Дайрене с моей мамой: «Хаиндрова оказалась красивой, очаровательной дамой с лицом кавказского типа (чудесные большие бархатные глаза, очень белая кожа). Говорила неторопливо, иногда произносила (и писала!) «ы» вместо «и», хотя по- грузински не говорила. Весь ее облик – барственный, мягкий, полный доброжелательства – располагал к ней сразу и навсегда». Я помню, как мама следила за своей внешностью, одевалась строго, но всегда со вкусом.
Мама была увлекающимся человеком, и главным ее увлечением были книги. Здесь в России она говорила, что третий раз создает себе библиотеку. Все деньги, что оставались от определенной суммы на ведение хозяйства, она тратила на покупку книг. Бывала счастлива, когда удавалось купить интересную для себя книгу, сразу ее читала, а затем перечитывала. Она покупала стихи, мемуарную и историческую литера-туру, собирала русских и иностранных классиков и, когда удавалось, подписывалась на собрание сочинений. Выписывала «Литературную газету», «Литературную Россию», «Роман-газету», «Литературное обозрение», «Вопросы литературы», «Литератур-ную учебу». Еще в детстве, она писала: «Мое любимое занятие – чтение книг. Мне трудно даются предметы, особенно арифметика и русский язык. Все свободное время я уделяю урокам. Чем больше мне что-то не удается, тем я настойчивее».
Одно время она увлекалась покупкой пластинок. Покупала и слушала записи опер, симфоний, концертов. Любила Чайковского, Рахманинова, Мусоргского, Бородина, Верди, Бетховена. Когда в город приезжал на гастроли оперный театр, мы ходили на оперы и балеты. Но была неравнодушна и к цирку, иногда у нее появлялось желание пойти туда, так как любила животных. Когда приезжал зоопарк, то посещала его по несколько раз. Как появилась возможность, мы завели дома собаку и кошку, были и канарейки.
Она любила путешествовать по стране. В течение года мы откладывали деньги, а летом куда-нибудь выезжали. Так мы побывали в Средней Азии (Ташкент, Самар-канд), Прибалтике (Рига, Таллинн), Новгороде, Пушкинских горах, Ленинграде, Крыму, Одессе, Загорске. Несколько раз бывали в Москве, Кисловодске, Ессентуках, на Черноморском побережье, у родни в Тбилиси.
Мама была доброй и отзывчивой. Все бабушки нашего дома, сидящие на скамейках, любили ее, она выслушивала их жалобы, давала советы, покупала лекарства.
Была гостеприимной, к нам часто приходили знакомые, земляки, бывшие ученики. Вела большую переписку, к ней часто обращались с просьбами помочь собрать материалы о литературной жизни Харбина и Шанхая, она охотно делилась тем, что у нее было. В литературном объединении много внимания уделяла начинающим молодым поэтам.
В автобиографии она писала: «Много читала. Наша семья была интеллигентная с разносторонними интересами. Особенно полюбила стихи Лермонтова, возможно, что тут сыграли роль и сохранившиеся воспоминания о Кавказе, а Лермонтов воспевал Кавказ. Затем уже без разбора читала всякие стихи и пыталась сама их писать. Путь в поэзию у меня был трудным, не только потому, что он всегда труден, а еще и оттого, что родным языком для меня русский стал не сразу». В начале творчества короткое время она пользовалась псевдонимом «Олег Южанин».
Мама начинала писать воспоминания о жизни в Харбине, но не закончила их, они остались в черновиках и неотработанные. Стихов о Харбине она не написала. Есть стихотворение «Китайская пашня»:
Осторожней проходи по пашням:
Мирно спят здесь прадеды твои,
Охраняя твой посев вчерашний
Всем долготерпением любви…
Сама она говорила о себе: «Больше всего люблю лирику. Осень – мое любимое время года и осени посвящены все мои стихи. Больше всего меня волнуют темы о Родине, о старости, о смерти, о любви, – чаще всего о разрыве…». В 1941 году она пишет:
Твоя страна – за дымкой непогоды,
Не увидать, не услыхать ее.
Ты перерос печали и невзгоды,
Но не поймешь, о чем она поет.
……………………………………
За то, что столько лет была гонимой,
Ей шлешь благословение любви.
Не зная запаха земли родимой,
Ты пыль ее таил в своей крови.
И еще много стихов до боли щемящих, чутких, вдохновенных о Родине – «но вдруг увидеть свет иных высот и веточку любимых белых яблонь…». Тоска по Родине звучит в стихотворении, написанном в 1935 году «Сны о России».
Всем девушкам снятся простые
Весенние легкие сны.
Одна только ты о России
Грустишь в эти ясные дни.
В часы неустанной тревоги
Приснится тебе лишь одной,
Как розовый месяц двурогий
Грустит над твоею страной.
Глядит – не твоими ль глазами? –
Тоскует, как близкий, родной,
Над пашнями и над лугами,
Над озером с сонной водой.
После смерти мамы Эраст Федорович Индриксон, наш земляк, живший в Екатеринбурге (умер в 1987 г.), вместе со мной составил ее биографию.
