Когда октябрь, затянутый в корсет
до синевы, до хруста ломких веток,
закончится, какой ещё сюжет
расскажешь мне, отпущенное лето?
Ты пело – здесь и танцевало – здесь,
как та, из басни, вольная певица,
и так играл кузнечиков оркестр,
что просветлялись пасмурные лица.
Теперь гуляет в глубине двора,
где леденцовый клён себя рассыпал,
дежурный сумрак и уже пора
считать цыплят, переболевших гриппом.
