“Еврейская жизнь/Община”, издание Еврейской общины г. Филадельфия (США). Июнь 2020 г.
***
Именам не стереться.
Даже в черной пустыне –
Пламенеет свеча.
У меня через сердце
Льются слезы Хатыни,
И чужие младенцы
В моем чреве кричат…
Обгоревшие кости
Жаждут поминовенья!
Их мольба леденит.
Горький дым Холокоста –
Всем набат от забвенья:
Это очень непросто –
Оставаться людьми.
***
К ответу наше поколенье требуют
Все узники, чьи души высоки:
Мне разрывают сердце трубы Треблинки,
Освенцима свинцовые тиски!
О, сколько вас, доныне неоплаканных,
Зарытых в рвах, пропавших в лагерях!
Иду за вами – темными бараками,
Где безнадежность, отчужденье, страх.
Спускаюсь в бездну ужаса кромешную,
И рассыпаюсь пеплом из печи.
– Скажите миру правду безутешную,
Чтоб не рождались снова палачи.
Вновь крик летит из душегубки газовой,
– До повторенья катастрофы – шаг!
Предупреждают те, кому обязаны
Мы радостной возможностью дышать.
– Не допустите повторенья, правнуки!
Мы отвечаем строгому суду
И каждый миг стоим на вахте памяти,
Предотвращая новую беду.
***
В нас прошлое живет непредсказуемо:
Однажды отзываются в сердцах
Все войны, испытания, безумия,
Вновь пробуждая позабытый страх.
Чужие всхлипы горькою оскоминой
Застыли в глотке, не дают уснуть.
Читаю в судьбах древнюю историю
И прохожу с другими трудный путь.
Мне эта правда день и ночь мерещится,
Воспоминанья предков бьют в набат.
Так состраданье – подвиг человечности –
Предотвращает новый всплеск утрат.
***
Я как будто застряла где-то
И вернуться хочу скорей
Из объятых пожаром гетто,
Через трубы концлагерей.
Там со всеми, кто был раздавлен,
Перемолот, сожжен в труху,
Часть судьбы моей – боли давней –
Перед вечностью на духу.
В каждом сердце – беды осколок,
Нам расстрельные рвы тесны.
Как же труден, тернист и долог
Покаянный путь у страны!
Мы доныне несем расплату
За забытые имена.
Может быть, в поколенье пятом
Будет память воскрешена.
К справедливости, а не мщенью
Призывает огонь свечи.
И за всех я прошу прощенья,
Кто сегодня, стыдясь, молчит.
***
Не сходя с оскверненной земли,
Я к тебе через мысли летела.
…Озирая костры и расстрелы
Желтоватые звезды взошли.
Постижения глубь холодна,
Затихает в ночи гомон птичий.
Искупленья свершился обычай
Опустилась на мир тишина, –
Захоронены в ней голоса,
От скорбей замолчавшие струны,
И будить их до времени трудно,
Прошлым вехам судьба – угасать.
Но тебя я во тьме различу,
Наполняя пространство звучаньем,
Поборю непрерывность молчанья,
Оживлю золотую свечу.
***
Оплакивают слезы янтаря
Тех, кто был сброшен в ледяные воды.
Их имена созвездьями горят,
Соединяя судьбы через годы.
Спускаясь с дюн на белоснежный пляж,
Вы каждого молитвой помяните.
Горючий камень, груз тяжелый наш, –
Семь тысяч жизней поглотил Пальмникен.
***
Райские птицы щебечут в саду,
А призраки в гетто грызут лебеду.
Тщедушный ребенок дрожит на ветру:
– Скажи, неужели я тоже умру?..
Расчет перед строем на первый-второй,
Жена вслед за мужем, а брат за сестрой, –
Уходят безмолвные тени в рассвет.
Кровавые зори потерянных лет!
Глухими ночами среди февраля
В бреду шевелится, рыдает земля.
Бессчетных убийств первобытное зло
На судьбы народов проклятьем легло.
Мы пленники рвов, безутешных могил,
Пока нам Всевышний грехи не простил.
Те, кто затаился, и те, кто молчал,
Безвольем своим поддержал палача, –
Печать соучастья влачат до сих пор,
В потомках судьба завершит приговор.
Принять покаянье – единственный путь
Из бездны в открытое небо шагнуть,
Мольба искупленья – последний приют!..
А райские птицы поют и поют.
Иону Дегену
***
Весенний день – ни мира, ни войны,
На фронте дар случайный – передышки,
Ты вдруг оглох от этой тишины
И только листья на березах слышишь.
Мальчишка, за тобою целый взвод,
Броня горит и плавится на танках.
…Тебя душа к поэзии зовет
И не желает помнить об атаках.
Вдали от дома и родной семьи,
О чем-то грезишь, сердцем отдыхая,
Летят стихи неровные твои –
Бездомных птиц испуганная стая.
А ночью грянет бесконечный бой,
И ангел смерти будет снова рядом,
Но ты храним счастливою судьбой
И Тем, чья близость, – высшая награда.
***
Михаилу Пешкину
Он был убит осколком мины –
Двадцатилетний рядовой:
Ни дома, ни жены, ни сына –
Суровый лес над головой.
Судьба осталась вечным шрамом
В живой истории семьи:
И в небе будет плакать мама,
Пока не кончатся бои,
Пока под Витебском и Ржевом
Мальчишки мертвые лежат, –
Войны бесчисленные жертвы,
Крылатый ангельский отряд.
Им вся земля – могилой братской:
Их память – на передовой.
Молитесь о душе солдатской –
Пусть возвращается живой!
“Еврейская жизнь/Община”, издание Еврейской общины г. Филадельфия (США), июнь 2020 г.
