1
Широко простерта над полями
Синяя сверкающая высь…
– Небо ведь одно над всеми нами –
Тише, сердце, тише, не сердись…
Все прошло – и молодость, и вера –
Многие пути оборвались…
– Но ведь всех судили высшей мерой –
Тише, сердце, тише, не сердись…
Ни одно окно не улыбнется,
Ни одно не скажет – “оглянись!”
– Но и боль ведь тоже не проснется –
Тише, сердце, тише, не сердись!..
Для других бездонна и богата
Звездная сверкающая высь…
– Но орды и мертвые – крылаты…
Тише, сердце, тише, не сердись!
2
Сияет день зеленой далью детства,
Мечтой молитв, протяжным звоном трав,
Прекрасный мир – наивных грез наследство –
Все так же тих, глубок и величав…
Что снится мне в его зеленой шири?
Какрй мечте я верю и молюсь?
Твоей тоске, твоей святой Сибири,
Твоей былинной молодости, Русь…
Не потому ль в безоблачное лето
Под тихий шум отечественных лип
Меня томил мерещившийся где-то
Чужих скорбей, чужих страданий хрип.
За то теперь израненные годы
Врачует мне зеленый шелест трав,
И светлый храм торжественной Природы
Все так же тих, высок и величав.
И в милых днях младенческого счастья,
В мечте молитв, в зеленой тишине
Я нахожу желанное участье,
В котором жизнь отказывает мне…
1948
3
Крысы
В болотах неба жирная луна
Стоит большим латунно-белым диском,
туманная клубится пелена
Над низменностью, выгнутой мениском,
И чутко копошится тишина
Неугомонным беспокойным писком,
И страшненькие тени здесь и там
Вприпрыжку ковыляют по кустам…
Дорога от канавы до колодца,
Как тесто, забродившее в тепле,
Топорщится… Мохнатые уродцы
Горбатятся, шныряя по земле,
И кажется, что можно уколоться,
Ступив на них в неверной полумгле,
Как будто неразгаданная силы
Их странной волей к злому наделила…
Среди отбросов, липких, словно гной,
Среди миазмов черного броженья,
Пытливо копошатся под луной
Взъерошенные демоны гниенья.
Тревожный бред фантазии больной,
Средневековых страхов порожденье –
И кажется, что съежившись, в тени,
Злокозненно хихикают они…
…………………………………………………………..
Шумят сады тревожно и уныло,
Вдали блестит туманная река,
В болотах неба ветер шумно крылый
Взъерошенные гонит облака;
И над землей, пустынной, как могила,
Над тишиной, огромной, как тоска,
Рождая зло из творческого ила,
Блестит Луна – крысиное светило!
1948
4
Жить без счастья – очень неприглядно:
Сразу целый мир уныл и нем –
В сущности, довольно беспощадно
Грусное словечко – “насовсем”…
И ему, чтоб как-то отгреться,
Чтоб мороз печали пережить,
Силится противоставить сердце
Маленькое слово “может быть”…
Вельзевул глядит на шутки эти –
То ль ему уныло, то ль смешно:
знает он, что все на этом свете
Кончится словами “все равно!”.
5
Лежу на спине в лихорадке тифозной,
Концерт новогодний по радио слушаю –
Молитвы – то светлые, то серьезные –
Проходят волнами по разным душам…
От сильного жара я слышу многое,
Что вряд ли расслушаешь в шумном собрании:
Святое, великое, светлое, строгое
Проходят по сердцу воспоминания.
Я слышу: цветут Октябри и маи,
моя замечательная Россия –
Вот улицы, парки. мосты и трамваи
И люди – такие ж, как я, но живые…
И молча любуюсь их светлой судьбою
Я, с телом тяжелым и распростертым,
Как те, кто остался на поле боя
Там – в Сорок втором и Сорок четвертом…
И так я люблю их в эти мгновенья,
Что хочется крикнуть мне им: “Поверьте!
И мир этот стоит выздоровленья
И жизнь эта стоит борьбы со смертью!”
1949
