Удивительно тихая осень,
Будто выдохся ветер-сквозняк…
И какой-то притихнувший очень,
Оробелый
Стоит березняк.
Корка наледи врезана в берег,
И черна и бездонна вода.
И не слышно
Ни дятлов,
Ни белок,
Словно не было их никогда.
И в тиши берегов, облеченных
Мягким светом в задумчивом сне,
Только ворон,
Огромный и черный,
Одиноко сидит на сосне.
Молчаливый,
Достоинства полный,
Он недвижно застыл надо мной.
Сколько знает он?
Сколько он помнит,
Этот черный свидетель лесной?
Чьи-то судьбы, бредущие мимо,
Ночь… И свет, изгоняющий тьму,
Жизнь лесного и нашего мира —
Сверху все это видно ему.
И как будто под тяжестью ноши,
Он уселся, молчанье храня,
Черный, словно осколочек ночи,
Важный, будто он гость у меня.
И в душе ощущенье такое,
Словно, недуги все исцеля,
Обретая величье покоя,
От забот
отдыхает земля.
