Оригинал материала находится по адресу:
www.izvestia.ru/retro/article2950376/
Опубликовано: газета “Известия”, 4 декабря 2003 года.
Автор: Сергей Нехамкин.
Красная Германия
О чем писали “Известия” в этот день в 1923 году
Блок из крупно набранных заголовков открывал первую полосу.
“В Гамбурге продолжаются кровавые бои”. “В Киле рабочие высказались за объявление всеобщей забастовки”. “Ультиматум профсоюзов правительству. Правительство вынуждено пойти на уступки”. “В Берлине разгромлено 60 булочных и мясных”. “Рейнский Пфальц после переговоров с французским командованием провозгласил себя автономным государством”. “Саксонские коммунисты требуют всеобщей забастовки”.
Революция в Германии – тогдашняя сенсация № 1. Мимо не пройти.
К моменту выхода “Известий” гамбургское восстание уже захлебнулось. Повстанцев-коммунистов и было-то две сотни, а против них применили артиллерию. Всего за три дня боев погибло более ста человек, в основном – случайные прохожие. Но дальше этих перестрелок дело не пошло, хотя компартия готовилась всерьез, запасалась оружием, формировала “пролетарские сотни”.
Германию до этого лихорадило весь год: стачки, демонстрации… Казалось, революционная ситуация назрела. На съезде заводских комитетов в Хемнице должен был прозвучать призыв к всеобщему выступлению. Но не прозвучал: профсоюзы решили договариваться с властью мирно. Гамбурская организация поднялась в атаку сама.
В Коминтерне планировали: именно немецкий рабочий класс взорвет Европу. Как вспоминал советский дипломат-перебежчик Григорий Беседовский (у нас еще будет повод о нем поговорить), было две теории мировой революции: “индустриальная” и “аграрная”. “Индустриалы” считали: процесс начнется в промышленно развитых странах, прежде всего в Германии. На помощь тамошним восставшим пролетариям придут советские войска. Правда, понадобится идти через Польшу, но та по Рижскому договору обязалась пропустить красную конницу, а откажется – взбаламутим и Польшу. Ну а уже за Германией – Франция, Италия, далее везде. “Аграрники” доказывали, что огонь сначала полыхнет в аграрных странах (Румыния, Венгрия) в форме крестьянского движения, оттуда перекинется в Австрию, и уже из нее – в Германию. Беседовский – изрядный враль, однако в данном случае ему, похоже, верить можно.
Конспиративно в Германию тогда выезжали Карл Радек, Лариса Рейснер, готовился выезд Пятакова, Уншлихта… Тысячи советских партийцев спешно учили немецкий. Решали, кто возглавит дело: “солдат революции” Троцкий или глава Коминтерна Зиновьев. Но все стремительно кончилось. Фитиль пошипел и потух. Взрыва не последовало. “Сдрейфили!” – зло припечатал Троцкий.
Коминтерн можно обвинить в инспирировании мятежа – что правда. Но не вся. Франция и Бельгия в начале 1923-го в обход всех договоров заняли Рур – разве это не спровоцировало у немцев всплеск возмущения? Германия платила безумные версальские репарации, их следствием были инфляция, нищета, брожение – что еще нужно для революции? В том же Гамбурге буча началась с забастовки докеров из-за копеечной оплаты, хозяева ответили локаутом, тысячи мужиков оказались на улице – надо ли удивляться их озлоблению?
О последствиях. “Крах германской революции породил шатания и пессимизм в широких партийных кругах” (Беседовский). Коминтерн сменил приоритеты: не Европа, а Китай. Немецкий рабочий в 1923-м пошел за социал-демократами – Сталин отныне считал их врагами; позднее этот раскол левого лагеря обеспечил успех нацистам. Сами наци через две недели устроили в Мюнхене “пивной путч” – первое серьезное выступление, тоже проходившее под лозунгом революции, но не интернациональной, а национальной.
Корреспондент “Известий” в том номере писал из Германии: “Большинство фашистских организаций подчинено Адольфу Гитлеру”. Похоже, это имя впервые появилось на наших страницах.
