Изысканные вариации на библейские темы создают В. Маккавейский — сонет о Давиде «Колчан луны не по плечу лазури» (1916) и восьмистишие о Ноевом ковчеге — «Радуга» (в его книги «Стилос Александрии», 1919; там же акростих И. Рабиновичу), М. Зенкевич — «Навуходоносор», «Вавилон» (в его книге «Дикая порфира», 1912), С. Константинов — «Библейская песня» (в его книге «Миниатюры», 1911), Н. Капранов — «Иерусалим (Книга Неемии)» (в сборнике «Акмэ», Тифлис, 1919), «Аман» (с заключением: «Господь хранит израильский народ» — в журнале «Ars», Тифлис, 1919, №1), П. Филиппович (Зорев) — «Дочери Лота» (1913), А. Конге — «Сны фараона» («Северные записки», 1913, №9), ассиролог В. Шилейко (в ранней юности изучивший иврит) — «Иов» и «Суббота» (1913), Татьяна Ефименко — «Рахиль» (1915; известно, что библейская тематика стала преобладающей в ее последних стихах, пока не обнаруженных), А. Кондратьев — «Хор духов над долиной Сиддима» (1917; он автор первого на русском языке очерка о школе Бецалель, журнал «Весы», 1907, №8). В «Юдифи» Н. Гумилева (1914) вольный пересказ книги Юдифь проецируется на традиционное для эпохи модерна сближение Юдифи с новозаветной Саломеей. Трагедия Н. Недоброво «Юдифь» (опубликована посмертно в 1923 г.) — интересная попытка соединить остро парадоксальный психологический анализ с традицией стихотворной библейской драмы, отчасти перекликающаяся с драмой Н. Крашенинникова «Плач Рахили» (1910; переведена на иврит А. Шлёнским). Анна Ахматова, уже в 1915 г. подчеркнувшая свое пристрастие к Песни Песней (в стихотворении «Под крышей промерзшей пустого жилья…») и на протяжении всего своего творчества возвращавшаяся к образу «первого поэта» — Давида, впервые решилась на детальную обработку библейского сюжета в 1921 г.: «И встретил Иаков в долине Рахиль…» (биографически связано с евреем по происхождению, композитором А. Лурье, 1892–1966), затем включив это стихотворение в цикл «Библейских стихов» («Лотова жена», 1924; «Мелхола», 1961). Последнее ее обращение к еврейской теме — набросок «Семисвечник» (см. Менора; 1963). Метафора, сближающая удел и предназначение еврейства с судьбами поэтов, развернута в лирике Марины Цветаевой (как и в стихотворении М. Лозинского «Отверженные»).
