Опубликовано: якутский женский журнал “Далбар хотун”, 1995 г.
Аита Шапошникова выпускница Литературного института им. М. Горького, переводческое отделение.
Работала в журналах “Полярная звезда”, “Хотугу сулус”, “Чуораанчик”.
Перевела на русский язык произведения известных якутских писателей Семена Данилова, Софрона Данилова, Далана, Николая Габышева и др.
Член Союза писателей и журналистов России. Награждена медалью “За заслуги перед Отечеством” второй степени за перевод православных книг на якутский язык. Член международной группы Всемирного института перевода библии. В настоящее время работает ответственным секретарем журнала “Далбар хотун”.
ИСПОВЕДЬ СЕРДЦА ЯКУТСКОЙ ЖЕНЩИНЫ
Что такое Поэзия? Кто сможет определенно сказать – зачем пишутся стихи, “из какого сора рождаются” чеканные строчки и для кого? Те, кто не понимает стихов, могут тысячи раз задавать себе такие вопросы и отвечать наобум: то заумно, научно, то многословно, высокопарно – яснее им не станет. А тем, кто их любит и понимает, объяснять ничего не надо. Я имею в виду самих поэтов, влюбленных и …женщин всех возрастов. Они-то уж скажут, что Поэзия – это исповедь сердца, и что стихи пишутся от потребности излить душу.
Женщины любят стихи и пишут их от того, что живут чувствами. Конечно, мужчины-поэты редко воспринимают всерьез женскую поэзию, но все их шедевры возникли от любви к женщине. Одни в ней слышат беспомощный лепет и беспощадно критикуют, другие – снисходительно терпят. Даже талант великой Ахматовой сам Александр Блок признавал с оговорками. Вот что, в частности, писал ей по поводу ее поэмы “У самого моря” в 1916 году: “…Прочтя Вашу поэму, я опять почувствовал, что стихи я все равно люблю, что они – не пустяк, и много такого отрадного, светлого, как сама поэма. Все это -несмотря на то, что я никогда не перейду через Ваши вовсе не знала, у самого моря, самый нежный, самый кроткий(…),,постояянные совсем, (это вообще не Ваше, общеженское, всем женщинам этого не прощу). Тоже сюжет : не надо мертвого жениха, (…) не надо экзотики, не надо уравнений с десятью неизвестными; надо еще жестче, неприглядней, больней. – Но все это пустяки, поэма настоящая и Вы – настоящая”.
Вероятно, причина малочисленности поэтесс по отношению к количеству поэтов-мужчин отчасти кроется в мужском снобизме.
В якутской поэзии такое соотношение сил (явно не в пользу женщин) стало постепенно меняться лишь в последние годы. Если 25 лет назад читатели с удивлением взирали на Варвару Потапову -первую весеннюю пуночку из якутских поэтесс, то теперь у нас -только имеющих собственные сборники -около десятка. Четверть века – вроде бы срок небольшой. НО за это время многое изменилось в культурной и интеллектуальной жизни нашего народа. Высшее образование в гуманитарной сфере: медицине, педагогике, филологии, -стало привилегией девушек. Женский оптимизм, терпение, старание – помноженные на такие качества якутов, как упорство и трудолюбие, принесли замечательные плоды.
Первой якутской поэтессой была Варвара Потапова. Но не только поэтому имя ее стоит в якутской поэзии особняком. Недолгая жизнь, вечная теперь молодость, щемящая грустная нотка, тихо, без надрыва звучащая в каждом ее стихотворении – все это превратило ее в своеобразный символ, метафору в канве поэзии семидесятых. Я вовсе не хочу канонизировать ее. Да, в первые годы она получила немало авансов, от нее ожидали многого. В юности моего поколения она была для кого-то кумиром (в студенческих общагах вечерами ее стихи читались как заклинания), для кого-то – предметом праздного любопытства. Прежде всего она была живым человеком со своими ожиданиями и страстями, мечтала о настоящей любви и мучительно искала своего места в жизни. Все это сильно импонировало молодой публике.
Многого о ней мы тогда не знали. Сирота, детдомовка – Варвара Потапова некоторыми изломами своей жизни повторила судьбу большого русского поэта Николая Рубцова. Потому, вероятно удивительно созвучны его строфам ее бесхитростные стихи:
Ребенком была и. я,
Знавала тоже немного –
Отца и матери ласки
Утешивающую негу,
Но лишилась я их скоро –
Забрала сыра мать-земля.
Лишь со мною в дому осталась
Сторожевая наша собака.
Шерсть косматую ей я чесала –
А она – лизала мне ноги в цыпках!
Потом повзрослела я,
Уехала далеко-далеко,
Худая псина с тоскою
Глядела мне вслед одиноко.
Забыла дорогу домой я,
И верную псину-подругу.
Сказали, упал уже свод дома,
Подохла собака давно…
(Здесь и далее – переводы автора )
Родившаяся в 1946 году в Нюрбинской глубинке, Варвара Потапова прожила на этом свете только тридцать три года и оставила две небольшие книжечки стихов – “Куннээх халлаан” (Солнечное небо) (1972) и “Учугэйиэн бу сиргэ” (Как хорошо на этой земле) изданную посмертно в 1989 году. Лирика В. Потаповой бывает ‘ иногда загадочна, порой – парадоксальна, но почти всегда мысль ее выражена предельно лаконично. Послушайте ее коротенькое стихотворение:
В какой свой час
Я счастлива?-
В печальный и тоскливый
Жизни миг?,
Иль в радости
Ликующий момент?..
Кто знает?
Я и сама не различу:
Не грусть ли
Породила
Все-таки
Мою радость?!
(“Когда я счастлива?”)
Если негромкий, минорный голос Варвары Потаповой сравним с флейтой, то поэзию Натальи Харлампьевой хочется уподобить виолончели – инструменту с широким диапазоном и драматическим звучанием. Когда просматриваешь последовательно все ее книги – а всего у поэтессы их пять (не считая переводных) – видишь, как с каждым новым сборником ее искусство становится все совершенней, богаче, мысль внятней и глубже.
Не очень добросовестные читатели зачастую находят в ее поэзии только всплеск уязвленного самолюбия, оправдание себя. Но это не так. Следуя однажды высказанному желанию: “Без спешки суетливой сказать бы слово искреннее…”, – Наталья Харлампьева никогда не лукавит в своих стихах. Лирическая героиня ее сборника “Атырдьах ыйа” (Август) – она сама, и с собой она ведет раздумчивый неторопливый разговор о судьбе женщины, о человеческом счастье: то грустя, то радуясь.
Сладкая мука – любить,
Сладкая мука – рожать,
Сладкая мука – ребенка растить,
Сладкая мука – женщиной быть,
Жизнь со значеньем единым прожить.
А сколько человечности в таких ее словах:
Я люблю друзей!
Моих товарищей неловких,
Подруг серьезных и красивых –
Друзей люблю я.
Любя их,
Не пойду на поводу
Навета злобного
Или оскорбленья.
Я всегда их защищу –
Даже если они не правы,
Над ними сжалюсь и прощу,
Руку помощи подам
И щедро угощу!..
Надлом и боль – довольно частые гости на страницах “Августа”. Но ведь в пословице сказано: “Не отнять от милого – глаз, от больного места – от больного места – руки”. Тому, кто любил и не был понят, разве не знакомо это горькое чувство досады на себя и неоправданной надежды? Облегчение каждый находит в своем: больной в лекарствах, а поэт – в стихах. Когда выстрадаешь свое, приходидит житейская мудрость и находятся такие слова, в этих выразительных стихах:
Кончилась твоя эпоха.
Пала твоя власть.
На последнем стихотворении,
Где я еще пою обиду на тебя,
Моя дочурка,
Пусть еще коряво,
Трех взявшихся за руки,
Счастливых людей
Нарисовала…
Не менее интересной поэтессой была Марфа Куличкина – пожалуй, наиболее известная широкой публике благодаря своим стихам, положенным на музыку популярными самодеятельными композиторами, такими как В..Ноев, А.Алексеев, А.Варламова, Г.Шахурдина, В.Никаноров. Листая ее посмертную книгу “Урун туул”(Белый сон), изданную в 1991 году, то и дело натыкаешься знакомые строки. То – ее песни. Она их и сама называла песнями и нисколько не претендовала на лавры новатора, звание элитарной поэтессы. Бесхитростно, просто, мелодично воспевала Марфа Куличкина любовь, свой отчий край и людей, среди которых она жила. Пошел восьмой год, как ее не стало, но лучшие ее песни, такие как “Жаворонок”, “В березовой роще”, “Песнь благословения”, “Люблю тебя” по сей день поются охотно и любителями и профессиональными исполнителями. Достойней награды для поэта не придумать.
Сунтарскую поэтессу Саргылану Спиридонову я помню еще по Литературному институту. Когда она, очень женственная и мягкая, опустив огромные темные глаза, глубоким бархатным голосом начинала читать свои стихи, слушатели, казалось, цепенели, очарованные ею. Поэтому, наверное, навсегда запомнились мне ее некоторые строфы:
Мне кажется порой,
Что я – хомус:
Лишь твои теплые пальцы,
Твои дрожащие губы
Коснутся меня –
И я зазвучу.
(“Я – хомус”)
Тогда (почти двадцать лет назад) в кассете “Чэчир” вышел ее первый многообещающий сборник “Аптаах аартык” (Волшебная тропа). То было событие и для Литинститута – на дневном отделении студентов с книгами было совсем немного. Мы думали, не за горами и второй сборник. Но судьбе было угодно, что творчество Саргыланы продолжилось в материнстве. Теперь она – счастливая мать пятерых детей. Стихи еще пишутся, но урвать время все сложнее. О нелегкой доле поэтессы-домохозяйки сама она говорит с юмором:
Детей уложила, в себя пришла,
Слагаться стали рифмы и слова.
И вдруг… на печке убежала каша.
(“Поэтессам”)
Недавно я с радостью узнала, что Саргылана договорилась с издательством “Бичик” об издании новой книги стихов.
Саргылана Гольдерова родилась в Амге. Первый сборник “Аhа5ас сурук” (Открытое письмо), вышел десять лет назад в молодежной кассете “Чэчир”. “Дьол кыната” (Крылья счастья)- 1992. В 1981 году она стала лауреатом премии Обкома комсомола “Лучший дебют года”. Саргылана, несомненно, человек своего времени. В первом ее сборнике было много гражданской лирики – по-детски наивной, местами заданной и потому – деклараативной. Это легко определить даже по заглавиям некоторых стихов: “Памяти Александра Матросова”, “Наточу слова-клинки”, “Маяковский”. Но и тогда несомненным отличием ее лиры был открытый, немножко удивленный взгляд на мир, ее неподдельная искренность в выражении своих чувств и мыслей. Особенно хорошо это видно в этом ее стихотворении о любви.
Прошли года.
Не счесть тех лет, что канули в былое,
Но ты пришла,
Ненастье, смуту этих дней,
Безверия печаль, будто сугробы снежные
Собой поправ.
Пришла ты.
И не жила б я во все!-
Если бы не верилось мне в твой приход.
Пришла ты, явилась-
Светлее солнца
И темнее ночи.
(“Ты пришла”)
Второй ее сборник “Хатын уута” (Березовый сок), выпущенный в 1987 году отличается от первого ярким национальным колоритом, что конечно очень украшает его. Это такие стихи, как “Монолог сэргэ о мире”, “Храня обычаи предков”, “Монолог чорона”, “Якутская юрта”, “Мой якутский язык”. Литературовед Дора Васильева в своей статье о новой женской поэзии, опубликованной в N 10 журнала “Чолбон” за 1993 года отмечает, что особенность Саргыланы Гольдеровой состоит в том, что она воспринимает жизнь как единый и непрерывный процесс, а себя и всех нас – как свидетелей и действующих лиц в нем. С этим надо согласиться – полнота жизни, радость земного бытия – вот откуда поэтесса черпает свое вдохновение и оптимизм. Об этом говорят ее стихотворения “Мы с тобой”, “Не все, что ты создал, найдет свое место”, “Жизнь прекрасна!”
…Жизнь прекрасна!
Как ни огорчайся,
От радости и праздника ни отвращайся,
Мимоходом, не замечая сам,
Топчи ногами белые цветы,
Сиди, замкнувшись, в четырех стенах-
Как паутину сметет
Баррикады твои
И тебя в плен возьмет
Жизни красота!
А я к вышесказанному добавила бы, что у Саргыланы Гольдеровой хорошо развито воображение и со временем, возможно, это выльется в новые яркие поэмы.
Стихи Ольги Корякиной – Умсууры – настоящее откровение в якутской поэзии последнего десятилетия.Ее имя теперь на слуху, каждая новая подборка ее стихов – долгожданна.
Первый сборничек стихов “Поле поэзии”, выпущенный в приложении газеты “Эдэр коммунист” за март 1990 года, буквально взбудоражил Якутию. Он был сопровожден словами: “… она пишет стихи давно и постоянно. (…) Нет почти ни одного читателя, которого бы не заинтересовал и не затронул до глубины души ее свежий поэтический голос. О ней наводят справки, выведывают – когда будут напечатаны ее новые стихи. Но даже сегодня мы, уважая просьбу автора, не можем обнародовать ее полное имя. (…) И лишь в порядке знакомства сообщаем: родилась Умсуура в 1959 году, имеет высшее образование,.. и является любимой матерью крепкого и дружного семейства.”
Интерес к личности загадочной поэтессы был обоснован. Именно она первой из якутских женщин-поэтов написала откровенно женские стихи о любви. Сколько это породило кривотолков! Ее обвиняли в бесстыдстве, и в нарочитом эпатаже ради рекламы. Ей немедленно приклеили ярлык “постельной” поэтессы. Все эти слова – издержки новизны. Чего ей было стыдиться? Еще ведь В.Шкловский говорил: “Нет стыда у искусства… Почему же поэты могут не стыдиться? Потому, что их дневник, их исповеди превращены в стихи…”
Со времени первого сборника минуло пять лет. Теперь у Умсууры две полновесных поэтических книги “Кеп туонуу” (1991) и “Кут кете5уу” (Вознесение) (1994). Если в первом ее сборнике было еще немало ученических, проходных стихов, то теперь она – состоявшийся большой поэт. У нее смелая поэтика, строки ее насыщены сильными метафорами и гиперболами. Но углубляться в технические аспекты ее творчества не хочется, это предмет отдельного разговора.
Ее обаяние прежде всего кроется в ее правдивости и верности своему женскому естеству. Это отнюдь не выражается в восторженных восклицаниях, в прихотливом изяществе сравнений, но в умении создавать такие простые и емкие образы, которые намертво впечатываются в память. Хочу привести несколько запомнившихся строк:
…Как мерзлая ветка,
словно хворост сухой я была,
Сама себя отчаянно боялась:
От одного поцелуя,
от робкого объятия
Что вспыхну вмиг, сгорю дотла,
И прах мой, летя под солнцем,
Исчезнет, отрицая бытие в любви.
Белыми голенями ослепительно светясь,
Теперь я иная – точно полная луна.
Боль прорастания первого подснежника
Забыла шелково-зеленая релка моя.
(“Опасение”)
Другое неоспоримое достоинство поэзии Умсууры – ее язык. Дора Васильева справедливо отмечает, что свою творческую мощь и страстный, вдохновенный язык Умсуура черпает из бездонной глубины богатств якутского фольклора. Но и здесь некоторые критики пытались усмотреть изъян, упрекая ее в шаманстве и злоупотреблении старинной лексикой, непонятной рядовому читателю. Возразить могу лишь так: зачем поэту сознательно снижать планку, поэзия – высокая материя, язык народа – космос, и лучше нам расти до понимания их, чем подгонять все и вся под свой рост.
Анна Парникова – еще одна звезда, не так давно вспыхнувшая на небосклоне якутской поэзии. У нее всего один сборник – “Куйаас сайын” (Жаркое лето), выпущенный в 1992 году, но он одарил нас молодым, доверчивым взглядом на мир. Ее стихи – это вдохновенные строки о любви, от них веет свежим ощущением общности с природой, людьми, надеждой в лучшее. Самые интересные из них – “Ночной дождь”, “Шепот”, “Ты еще не знаешь” – благодаря хорошему чувству ритма и сочному, очень образному языку получились необычайно прозрачными. Очень жаль, что передать это в сделанном наспех переводе почти невозможно.
Ты. еще не знаешь
рук моих тепло.
Ты еще не слышал,
как напевен голос мой,
Ты еще не видел
как прекрасен облик…
Так откуда же угадаешь
тайну души –
то чем богата лишь я?
“Если творчество большинства якутских поэтесс посвящено интимной лирике, то стихи Люции Нестеровой – ученого-фольклориста – следует отнести к гражданской,” – пишет критик Д.Васильева. У поэтессы два сборника стихов – “Ийэ дойдум” (Моя родина) – 1990 г. и “Кенул уота” (Огонь свободы) – 1992 г. Будучи фольклористом, Люция Нестерова создает свои стихи и поэмы на основе старинных преданий и легенд якутского народа. Это такие ее произведения, как “Александр Македонский”, “Манчаары”, “Великий Кудангса”. Как зрелый, умудренный жизненным опытом человек, она не пишет восторженных стихов, каждая строка ее лирики свидетельствует о вдумчивом, серьезном отношении к своему народу и родине.
В кассете “Чэчир” за 1986 год вышла первая и пока единственная книга нюрбинской журналистки Клары Васильевой – “Кучу” (Иван-чай). Небольшая по объему, тем не менее она содержит немало удачных, поистине поэтичных строк, где каждое движение души автора созвучно явлениям и видам природы. Наверняка Клара – будь она живописцем, непременно стала бы пейзажистом. Лучшее ее стихотворение – “Иван-чай”, и в нем есть такие строки:
…Молодая я была и не знала,
Что цветет иван-чай в горелом лесу,
Что судьбы Леса и Пожара
Неразделимы
Как ложь и правда!..
Наталья Михалева – Сайа, самая молодая из наших поэтесс. У нее один сборник с символическим названием “Тыллыы”, что означает – “Начало цветения”. Ее талант – как зеленый росток, действительно пробился и расцвел очень быстро, и все были поражены его чистой неповторимой красотой.
От веселого задора
Весенних первоцветов,
Смело
Раскрывающих бутоны
Сродни улыбке
Девушки шалуньи,
Пронзящей
Веселым взором дерзких глаз,
Полна счастливого напора,
Расцвела,
Налилась зрелой силой
Мать-земля… –
пишет она в стихотворении “Весну пою”. Это – как будто о ней самой. Сила лирики Натальи Михалевой и вправду берет исток от родной земли, которой она посвятила немало стихов (Возвращусь в Тюбяй, “Сунтар – страна олонхо”, “Госпожа-Вилюй” и др.). Сайа очень серьезно, личностно относится к своему поэтическому Я, поэтому стихи ее, не просто игра слов и созвучий, они полны мыслей и чувств.
Было время, на заре якутской поэзии голос женщины был так же редок, как редок теперь в тундре голос стерха. Поэтесс сегодня у нас стало больше, но это не значит, что стихи их менее дороги читателям. Сейчас, когда сердца у одних заплыли жиром, а у других – заскорузли от голода, когда стало не до сантиментов даже признанным поэтам, которые ныне пишут не поэмы, не лирику, а рифмованную публицистику или злую сатиру, отрадно, что вопреки всему наши поэтессы сохранили душевную живость и поэтическое восприятие мира.
