Утром ли, вечером, ночью ли, днем —
Сумрак в карельском лесу вековом,
Дождь непрестанный шумит по вершинам,
Изредка дальний доносится гром.
Словно красавица, с милым в разлуке
Над головой заломившая руки,—
Тяжко вздыхает карельская рота
В невыразимой страдальческой муке.
В мутном, неверном, негреющем свете
Ежатся елки, как сироты-дети.
Чуть встрепенутся и никнут опять…
Чем их утешить, чем обогреть их?
Вдруг, нарушая молчания гнет.
Словно лесной пробудился народ,—
Шепот послышался: Горе нам, горе!
Кто будет сеять здесь, что он пожнет?..
Где они, дети, что к нам прибегали
Шумной, веселой гурьбой, собирали
Спелые ягоды, в чащах — грибы?..
Или их так же, как нас, растоптали?
Где, коротавший в деревне свой век.
Старый охотник, простой человек,
С трубкой и зубах и с ружьем за плечами?
Где с топором и пилой дровосек?
Долго ли никнуть деревьям ветвистым?
Долго ль топтать будут землю фашисты?
Иль навсегда здесь останется враг,
Нас отравляя дыханьем нечистым?
И как бы требуя: Что же ты, друг? —
Елки меня обступили вокруг.
Травы прильнули к ногам, и цветами
Вдруг запестрел пробудившийся луг.
Словно глубокая свежая рана,
Сквозь лиловатую марлю тумана.
Словно сквозь вату — сквозь облачность,
долго
Рдеет, я вижу, заря над поляной.
Вот над суровым дыханьем болот
Хмурое, тусклое солнце встает.
Слышится тот же мне голос: Взгляни,—
Черная птица свершает полет.
Это она, налетая, как гром,
Мирные села палила огнем.
Это она приносила фашиста
С бомбами, с черным железным
крестом…»
Гулкой, зловещей летят вереницей
За облаками чудовища-птицы.
Снова сгущается серый туман.
Черная туча над лесом клубится.
Ищут враги беззащитную цель…
Вот покачнулась, как девушка, ель.
В страхе лицо закрывая руками;
Взрывом взметнуло болотную цвель.
Но — что такое?.. Порыв урагана
Вдруг над землею промчался нежданно;
Лес-великан оживился, воспрянул,
И разорвалась завеса тумана.
Пятиконечной сверкая звездой,
Наши бросаются соколы в бой.
Наши под облаком бьют пулеметы,
Бьют по фашистам свинцовой струей.
Черных стервятников рвут и терзают,
Крылья клейменые мнут и ломают.
Так на далеком Myргабе моем
На шистоцерку* скворцы налетают…
Корчится в пламени хищная птица,
Выпрыгнул враг, чтобы здесь
приземлиться.
Но не поможет ему парашют:
Пуля злодею навстречу стремится.
Кровь его черной струится струей,—
Смертной глаза застилаются мглой.
В воздухе пуля сразила злодея.
Мертвым он встретился с нашей землей.
А разметенные бурей-грозою,
Темные тучи прошли стороною.
Солнце над лесом карельским взошло.
Над облегченно вздохнувшей землею.
Птичий послышался щебет и щелк,
Травы зеленый раскинули шелк.
И по кустам, но деревьям ожившим
Шорох прошел: Хорошо, хорошо!
На водопой из спасительной сени
Легкою поступью вышли олени…
Вот что сегодня в карельском лесу
Видел поэт лучезарной Туркмении.
1943
*) Шистоцерка — одни из видов саранчи.
