“Еврейская жизнь/Община”, газета (США). №2, 2010 г.
***
Замысел, мука ли, милость,
Только завещано: длись!
Десять колен растворились,
Десять колен разошлись.
Кружит нелегкое время
По миру манну-метель,
Всюду развеяно семя
Страсти твоей, Исраэль!
Сколько нас бродит по свету,
Пасынков с искрой в сердцах?
Все мы внебрачные дети
В поисках Бога-отца.
В примесях крови мятутся
Мудрость и память, и плен…
Заново где-то сойдутся
Вечных двенадцать колен!
***
В сердце тихая память Синая:
Вещий куст и звезда-Купина!
Наша новая встреча земная –
Полыхнувшая в сердце весна.
Восхищенье! Растаяла гордость.
Мне земного блаженства не жаль!
Все пройдет, но останется голос
И рожденная небом скрижаль…
* * *
Краткостью встреч и разлукой изранена,
Путь в сновиденья отчаян и скрыт.
Рухнула прямо в объятья Израиля:
– Кто от любви меня защитит?
Мудростью царственной, страстью Давидовой,
В сердце вливается древний псалом
И раскрывается – силой невиданной:
– Там, где ты будешь, – и кров мой, и дом!
Даже пустыня кругом каменистая,
Соль обжигает горючей слезой,
Я до тебя – километрами, мыслями,
Ты – горьким сабром, живучей лозой,
И поселеньями, и пулеметами
Всей исстрадавшейся в муке земли.
Трудная, прежде чужая мне Родина,
Ставшая близкой в дорожной пыли;
Молния! В будущем – бури несметные!
Ты мне течением вечности дан.
Тихая песнь возвращенья, бессмертия,
Где водопадом любви – Иордан!
* * *
Звездами в морозном дыме
Судеб миражи.
У тебя чужое имя
И чужая жизнь.
На свою – не обернуться,
Даже возраст стерт,
В старом Яффо много улиц,
Что приводят в порт…
Чувство тайное хранится
В сердце узелком.
Я к тебе сквозь все границы
Пробралась тайком,
Оттого, что дорог прежним,
В снах и наяву!
Именем забытым – нежно
Ночью назову,
Пробуждая ненароком
Память давних дней,
Стала огненным пророком
Зрелости твоей,
Сердца рухнувшим запретом,
Белизной снегов
И негаданным приветом
С дальних берегов.
* * *
Все разлуки тебе простила
И ни в чем не хочу винить:
Ты из воинства Михаила –
Только голову преклонить
И коснуться легко ладоней,
Горько помнить губам их вкус.
Долги дни в одиноком доме,
За тебя у окна молюсь:
– Вы летите, слова, как стрелы!
Будет скоро повержен враг.
Защитите и дух, и тело
От скорбей и чужих атак.
Я не верю плохим приметам,
Лишь у сердца есть с небом связь.
Осени меня дальним светом,
Чтоб ты выжил, я – дождалась!
* * *
Вид сверху развоплощает грани,
Убитых римлян реальны мысли,
Проклятия прогорят в гортани,
Но радуг радостно коромысло,
Раскинутое над Мертвым морем,
Как флаг последних часов осады.
И Бога только о смерти молит
Несдавшаяся душа Масады.
* * *
Тихою тайной лучусь в толпе,
Волны – поверх голов!
Мне захотелось послать тебе
Несколько нежных слов,
Ласковых, как московский закат,
Памятных и простых,
Пусть по морозным ветрам скользят,
Им не судьба застыть!
Милый, любовь во всех языках
Пламенных – вне времен!
Пусть тебе в дальних чужих горах
Снится Иерихон,
Промысел Божий и дальний глас
Ангельских грозных труб,
Я посылаю в вечерний час
К небу молитву губ;
С яростью львиной услышь, Навин,
Кто высоко воспет,
Ищет ли смысл в шальной крови
Мнимых, как смерть, побед?
* * *
Когда я тебя ждала,
Как будто сквозь стрелы римские,
Я за тебя сожгла
Все свечи иерусалимские
И выхлебала вино,
Что было обоим памятно,
Срываясь морской волной
На острые пики пламени.
Ожогами на груди
Обрывы любви отвесные!
Молила тебя: приди!
Пришли мне хотя бы вестника!
И бодрствовала в ночи
До зори, сквозь тучи брезжащей,
Чтоб в золото облачить
Объятий моих убежище.
Я знала, ты будешь жив!
Давно не дружу с пророками.
И близость души дрожит
Звенящей струной за окнами.
