* * *
И счастье знала я, и горе,
И свет ночной, и сумрак дня.
И бросила б я перстень в море,
Да нету перстня у меня –
Не нажила себе такого,
Чтоб откупиться от невзгод.
Нет в доме перстня золотого,
А серебро не подойдёт.
И вот, без споров и торговли,
Иду, несу дорожный груз
И душу ко всему готовлю,
Чего хочу, чего боюсь.
Меня уют не держит дома,
На новизну нацелен глаз,
Но всё мне кажется знакомым,
Хоть вижу это в первый раз.
Теперь я повторять готова,
Заверив клятвою своей,
Что под луной ничто не ново,
Да и под солнцем не новей.
Шумят леса, сверкают грозы.
В лицо мне ветер – ну и пусть.
И там, где лить бы надо слёзы,
Теперь я только улыбнусь.
* * *
Притворюсь-ка я попробую,
Что умна и холодна,
Как вот эта яснолобая
Всё видавшая луна.
К вешним дням, с их вечной сладостью,
Равнодушной притворюсь,
Неотложным делом – старостью
От весны отговорюсь –
Пусть не льётся хмелем на душу!
Но пройду по лесу я,
И поглажу листья ландыша,
И услышу соловья.
Ветер волнами покатится,
В них я словно растворюсь.
И захочется покаяться,
В чём себе не признаюсь.
* * *
Можно петь и можно плакать
И цветок в руке качать,
На лугу с лягушкой квакать,
С карасём в пруду молчать,
Можно вместе с древней ивой
Трогать воду в летний зной,
Рядом с елью молчаливой
Сторожить покой лесной.
Ветер боль души остудит.
Звёзды с неба подмигнут.
И земля простит. А люди
Не простят и не поймут.
* * *
Наша жизнь – не по полю дорожки,
Не узоры из красивых слов:
Центнеры почищенной картошки,
Километры вымытых полов,
Омуты по всевозможным вкусам
Сваренных рассольников и щей.
И растут под небеса эльбрусы
Нами перестиранных вещей.
* * *
Я это поняла давным-давно:
Грешно просить о том, что не дано,
Нельзя о том просить, напрасен труд,
Коль Бог не дал, то люди не дадут.
Но если что-то в дар тебе дано,
Оно с тобой пребудет всё равно.
Палит огнём иль режет, будто нож, –
Пусть тяжело, пусть больно, а – несёшь…
* * *
Увесисто-хмуро число твоих лет.
Но старость ли это? – Пока ещё нет.
Болит к непогоде нога и рука –
Но даже и это не старость пока.
Очки положил, а куда, не найдёшь –
Напрасно ты старостью это зовёшь.
Но будет: бессонница ночью придёт.
И совесть к ответу тебя призовёт:
Кого ты обидел? Кого обманул?
Кого просто так, мимоходом, куснул?
А тот, с непрощённой обидою, жив.
А тот, слышно, умер, тебя не простив.
Займёшься подсчётом свершённого зла –
И сразу поймёшь: это старость пришла.
* * *
Кот мурлычет под моей рукой.
Безмятежность. Тишина. Покой…
Тишина. Бездумье. Пустота.
Хочешь дела? – Вот: погладь кота.
Ты его погладь, чтоб он запел.
У тебя немало было дел –
Белкой в колесе, за годом год.
А сейчас – сидишь. Мурлычет кот.
За стеной сосед напился в дым –
Знай, буянит. Мы с котом сидим.
Террористы жгут людей живых…
Что же ты, котишко мой, притих?
Потесней прижмись ко мне – и пой.
Людям не поможем мы с тобой.
Потихоньку про своё урчи.
Прежде были мы не силачи,
И гоняли нас – кто вкривь, кто вкось.
И теперь с нас невеликий спрос:
Знать своё бессилье, и терпеть,
И всё так же – думать, помнить, петь…
* * *
Кате Коломиец
Всё спешу и спешу. А куда?..
Ах, послушай, не надо вопросов.
Запад нежно и сумрачно розов,
На востоке всплакнула звезда.
Где-то между звездой и зарёй
Скрыты древнего храма руины.
Песнопения ладом старинным
Кто-то слышал там поздней порой.
Я дороги туда не найду
И туда тороплюсь я напрасно –
Не услышу, как пеньем согласным
Хор таинственный встретит звезду.
Только знаю, что – есть этот храм.
Через топи, и чащи, и скалы
Я б дошла, поклонилась и встала,
Как привычно мне, к первым альтам.
Но никто мне не скажет, куда…
Я спрошу – мне насмешкой ответят.
Бессловесный проносится ветер.
В облаках потонула звезда.
* * *
По небу полуночи ангел летел…
М. Лермонтов
Подобных чудес не найдёте в тропическх странах,
Не все чудеса за морями, не верьте молве.
Наскучило солнцу скрываться в морозных туманах –
Апрель по сугробам пришёл, а ушёл по траве.
А дальше – хоть небо обрушится с громом и градом,
Но выпадет солнцу минутка взглянуть с высоты,
Как будет земля красоваться весенним нарядом
И новые каждому утру готовить цветы.
А дальше – быть может, ещё одно чудо свершится:
Рассыплется сотнями звёздных зарниц небосвод,
По небу полуночи ангел поющий промчится
И юную душу в наш горестный мир принесёт.
И если б в той юной душе песни неба звучали
До самых далёких, отмеренных старостью дней –
Наверное, легче бы стали земные печали,
И радости мира небесного стали видней,
И чаще бы люди глаза к небесам поднимали,
И чаще бы видели светлые вещие сны.
И, жалкую злобность отбросив, сердца бы узнали,
Что нет ничего благотворней любви и весны.
* * *
Жизнь велит – возможны ль с нею споры?
И случалось в день погожий мая
По песчинке разбирать мне гору,
К небу головы не поднимая.
Зеленели вешние просторы,
Просыпались у цветов тычинки.
Я, согнувшись, разбирала гору –
Разбирала гору по песчинке.
Воробьи, как с давних пор ведётся,
Что есть мочи обсуждали вести…
Та весна обратно не вернётся.
А гора стоит на том же месте.
* * *
Ни преодолеть, ни примириться,
Ни развеять в скачке по горам:
Стало негде плакать и молиться.
Осквернили мой чистейший храм.
Жалоб я не воссылала к Богу.
Но не знаю, как избыть беду.
Положу букет цветов к порогу
И по свету странствовать пойду.
* * *
Запах яблок из мокрого сада,
Золотые шары над забором –
Скоро ласковый вальс листопада
Зазвучит по осенним просторам.
Но пока в разноцветных букетах
Краски солнечных дней не померкли,
Хоть и знаешь, что кончилось лето,
Всё равно его просишь: помедли!
Это будет – и сумрак, и холод,
И метельные кружева-петли.
С летом встретится вновь тот, кто молод;
Кто немолод, тот просит: помедли!
Полетят по дорожкам размокшим
Листья пёстрые – золото, медь ли…
Не о чуде проси невозможном,
Повторяй лишь тихонько: помедли,
Помедли…
* * *
Белый, чёрный, чёрный, белый –
Полосатой жизни час.
Недоделанное дело
В этом мире держит нас.
Мы б давно ушли ad patres,
Мы б давно нашли покой.
То, что послано в наш адрес,
Божьей писано рукой.
Недовскопанная грядка,
Недовыращенный внук,
Не прилаженный в порядок
Наших слов и строй, и звук –
Мы за всё берёмся смело,
День за днём, за годом год.
Завершится наше дело,
А уж там – что Бог пошлёт…
* * *
Что-то знала и что-то умела,
Что-то делала, кем-то была,
И, случалось, по небу летела,
И, бывало, в пещере ползла,
И любимой была, и любила –
Настоящей любовью земной.
Верь не верь, а что было, то было,
И не с кем-то другим, а со мной.
Серость будней – мирилась я с нею,
Помня радуги праздничных дней.
Бросьте камень в меня, кто честнее;
Смейтесь – кто несомненно умней.
Много пройдено, мало осталось.
Скоро кончится сон бытия.
Не боюсь. Я уже отбоялась
И готова сказать: “Это я!”
