***
Остывает земля, изнуренная светом и зноем,
Гаснет желтая пыль, и дома закрывают глаза.
Так усталый священник качается пред аналоем,
Так склоняется он, заслоняя собой образа. Так дрожат в полутьме восковые тяжелые свечи,
Догорая, – так тяжкое горе смыкает уста.
И тяжелые черные тени ложатся на плечи,
И, как церковь, безмолвна душа,
и, как церковь, пуста. Разве где-то в притворе, совсем в темноте, на коленях
Лишь глухую старуху увидишь на вечном посту,
Или нищего здесь, что, томясь на просторных ступенях,
Заскорузлую руку напрасно простер в пустоту…
1931
* * *
Мокрый город затихнет, растают дома в отдаленьи,
Поплывут светляки и зеленые звезды в листве,
Закачаются ветки, смешаются с травами тени
И, как черные зайцы, шурша побегут по земле.
Воздух после дождя, облака одичалой сирени,
Лес, шумящий впотьмах, и внезапный малиновый свет.
И на розовой клумбе, обнявши худые колени,
Дремлет маленький леший, чуть-чуть потемневший от лет.
1938
