Бессмертие
Я люблю тебя, слышишь – люблю тебя безгранично!
Дальше зла и добра простирается эта ширь.
Самородком бесценным, чуждаясь оправы нищей,
Я тебя обрамила бы светом моей души.
Сохрани свои тайны и сны в этом добром лоне –
Я велю защитить их от всех золотой стеной,
Умастить наилучшим из розовых благовоний
И полить, не жалея, греческим сладким вином.
Я как птица летела, ты слышишь – к тебе летела,
Сквозь морские шторма и песчаные бури пустынь.
Чтобы в солнечный свет, чтобы в день безупречно-белый
Превратить огонек путеводной моей звезды.
Велика твоя воля – так сделай же так, ты слышишь,
Чтобы мы оставались осеннего тлена выше,
Чтобы смерть, пораженная силой нашей любви,
Превратилась бы в жизнь, окружив себя садом пышным.
М о й н а р о д
Утёс искрошен,
Откуда беру начало,
И песнь о Боге моя зазвучала…
Я ринулась круто с пути
И, уйдя в себя, струюсь
Одна, через камни стенаний,
К морю.
Я так хотела избыть
В своей крови
Горечь перебродивших вин.
Но сердцем всякий раз вторю,
Кричу из глубин,
Когда, воззарясь на восход,
Мой народ,
Утёса искрошенный прах,
Бога истошно завёт.
М о й г о л у б о й р о я л ь
Стоит в моём доме рояль голубой,
Он спрятан в подвале, во мрак неживой,
Да нот я понять не сумела,
С тех пор как земля огрубела.
Звёздные руки бренчат вразнобой.
(В ладье полнолунница пела!)
Под звяканье пляшут крысы гурьбой.
Разбиты клавиши, сорван строй.
Голубое оплачу тело.
О, ангел меня уведёт за собой
(Я ль горького хлеба не ела?),
В небесные двери я выйду живой –
И тут я запреты презрела.
Morituri
Ты написал стихи моею темной кровью,
и стала хромоножкою душа.
Любовный рай сменив на долю вдовью,
себя открыв наветам и злословью,
мне доживать смиренно, чуть дыша…
Нет! По ночам, в цветущих душных розах
высиживает смерть своих птенцов.
Им не нужны ни ягоды на лозах,
ни мир, оживший при дождях и грозах,
нашлю их на тебя – всем сонмом мертвецов.
Перевод Марины Науйокс
Примирение
Вот свет звезды скользнул в мои колени…
Но мы не спим,
лавина слов, изогнутых, как арфа,
многоязычна.
В ней молитва
от всех народов ввысь устремлена.
Народы – дети,
так жаждущие чуда примиренья
и поцелуя Бога-мудреца,
чтоб отдохнуть.
Но Бог всё медлит.
Казался близким – как щека к щеке,
и кровь его – была моим румянцем.
Но мира нет…
И свет звезды
скользит всё так же по моим коленям.
Перевод Марины Науйокс
