СТЕПНЫЕ ЗЕРКАЛА
Чуть видно струится над степью нагретой
Серебряно-тонкая мгла;
Плывет в тишине синеглазое небо,
В степные глядясь зеркала.
А воздух над травами легкий и пряный,
Ковыль разостлался ковром.
Над дальней дорогой, под старым курганом –
Сапфирное небо шатром…
Сбегают к болотам по влажному скату
Цветные коронки цветов…
Синеющим вечером выйду к закату –
У насыпи ждать поездов.
Ковыль отражается в глади зеленой,
Над степью бегут провода…
Я все вспоминаю тот день озаренный…
Как больно мне было тогда!
Горел семафор в полутьме изумрудом,
И сталью блестели пути
И, в даль убегая заманчивым чудом,
Манили куда-то уйти…
Но гасло на западе алое пламя,
Нахмурясь, темнел небосвод:
Таинственно вечер звенел голосами
Степных отдаленных болот…
А звуки дневные все тише и глуше.
Наш день отогрел и затих.
Больной безнадежностью веяло в душу
От темных просторов степных.
Томилося сердце… Но губы молчали…
Сигнальный фонарик сверкнул.
И ветер донес из нахмуренной дали
Колес нарастающий гул.
Глазами прожекторов ночь осветилась,
Зажглись позолотой пути…
И что-то живое в душе надломилось
И умерло с горьким «прости»…
И степь поглотила гудки и сигналы,
Разбег равномерный колес…
Но не было в сердце безуино усталом
Ни горя, ни мыслей, ни слез…
Мерещился только над темной равниной
Последний тоскующий взор…
А рельсы блестели… Зловещим рубином
Зажегся вверху семафор.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И все же я выйду на алом закате
Сегодня… и завтра опять…
Грустить на песчаном желтеющем скате
И вдаль поезда провожать.
На старом кургане, травою одетом,
Где вниз оборвалась скала,
Взгляну, как плывет синеглазое лето,
В степные смотрясь зеркала…
ХРУСТАЛЬНАЯ ПОСТРОЙКА
Весь мир заполнен звездной мглой…
Под небом сумрак голубой
Плетет таинственную сагу.
Печаль в душе звенит струной,
Я перед белою стеной
Сегодня буду жечь бумагу,
Смотреть, как из истлевших груд
На белом фоне возникают
Венцов и замков очертанья…
Свеча тускнеет, как опал,
И смотрят тени из зеркал
На немудреное гаданье.
Гаданьем счастье суждено!..
Да только я уже давно
Звенящих снов разбила стаю…
Забыв любимые черты,
Ни радости, ни красоты
Я в жизни больше не встречаю.
И юность горькая сквозит
Постройкой из хрустальных плит,
Такой надломленной и шаткой…
Случайный вихрь ее сметет…
Ах, что мне даст рожденный год,
Слетев волнующей загадкой?..
Какой мятеж апрельских дум,
Какой сжигающий самум?..
Какой июль?.. Какую осень?..
Жизнь – неразгаданный каприз…
Но примирено смотрит вниз
Вся в звездах, ласковая просинь…
Мир все же чуден и велик!
И мне пригрезилась на миг
Вся жизнь – таким же небосводом…
Хоть счастья я уже не жду,
Но все же в сладостном бреду
Склонилась перед Новым годом.
А сердце полнится тоской…
И так печально под ногой
Звенят любви моей осколки!..
Но, приближаясь к рубежу,
Я никому не расскажу,
Как мысли горестны и колки…
Нет, мир – холодный и чужой!..
И жизнь мне кажется порой
В волнах качающейся шлюпкой…
А юность горькая сквозит
Постройкой из хрустальных плит,
Такой надломленной и хрупкой.
ИЗДАЛЕКА
Вот опять знакомая кабинка,
Вниз ступеньки, весла и помост,
Золотые по воде тропинки
В синий край ведут воды и звезд,
И вода певучая не молкнет,
Все поет, поет о чем-то мне…
И плывут оранжевые окна
Маяка, как люки, в глубине.
Волны все далекое уносят…
Плыть бы, плыть и думать о своем,
Знать, что близко на цветном откосе
Ждет нас милый терпеливый дом.
Там качает ветер занавески,
И влетают в сумрак голубой
Водяные шелковые всплески,
Тонких склянок отдаленный бой.
И, полна покоя и уюта,
Примет нас в рассветной полумгле
Комната, как тихая каюта
На спокойном старом корабле.
ДАЛЕКИЙ СОН
Город стынет в морозном флере,
В электрических ярких огнях,
А над городом в звездном узоре
Рождество развернуло свой стяг.
Уронило морозные стрелы,
Блеском вспыхнуло в каждом стекле,
Голосами зимы прозвенело
В серебристой рождественской мгле…
И пришел позабытою тенью
Вместе с запахом хвойных ветвей,
Вместе с тихой тоской сожалений
Облик прошлых пронесшихся дней.
Заплелося причудливой аркой
Детство… юность… далекая рань…
И пригрезилась близко и ярко
Убеленная снегом Рязань…
Захотелось до муки, до боли
Отряхнуть налетевшие сны…
Подойти к многозвучной виктроле,
Чьи напевы забвенья полны.
И под звуки мотива иного,
Что не вызовет старых картин,
Перепутать прошедшее с новым,
Перепутать с Рязанью Харбин…
Эти нити никто не развяжет!..
За окном — шум обычной езды…
…Никому ничего не расскажет
Яркий свет Вифлеемской звезды…
В эту ночь всюду было бело…
Рождество, прикоснувшись ко мне,
Голосами зимы прозвенело
О далеком, далеком сне…
ОСЕНЬ ЛЮБВИ
Умирает любовь… умирает…
Я прочла это в милых глазах.
В мертвых листьях, что землю скрывают,
И в прощальных осенних цветах…
Наши тихие, тихие встречи
Вы не будете больше любить
И в прозрачный опаловый вечер
Не придете со мною грустить
Над осенним больным листопадом…
И на дружеский светлый привет
Не ответите любящим взглядом,
Не уроните ласку в ответ…
Вы ко мне не войдете, как прежде,
И, смущаясь, не скажете «ты»…
Ах, в какой драгоценной одежде
Хороню я любовь и мечты!
В блеклом золоте… в ярком багрянце…
В серебре паутин кружевных…
Все забыто. В медлительном танце
Кроют листья прощальный мой стих…
Больше вам ничего не отвечу,
Больше вам ничего не скажу…
В этот тихий опаловый вечер
Я спокойно от вас ухожу.
Не вернутся волшебные зори,
Что когда-то над нами цвели…
На мое затаенное горе
Небо осени льет хрустали.
Я смотрю, как бассейн отражает
Разноцветные листья осин,
И усталость мне душу пронзает
Ледяным серебром паутин.
ЛЮБОВЬ-ЧАРОДЕЙКА
Каждый день несет свои заботы.
Стоит ли об этом помнить нам?..
На экране — огненные взлеты
Световых сверкающих реклам…
Далеко, за синим океаном,
Ночь сошла на дальний материк.
Чуждый город развернулся станом…
Чуждый город сказочно велик.
Жизнь разлита в световом тумане, —
Тьма не в силах света превозмочь…
Ах, каким волшебством на экране
Стынет электрическая ночь!..
Арки, башни, звездные букеты.
Белые фонтаны в глубь небес,
Поезда, как яркие кометы, —
Целый мир сверкающих чудес!..
И плывут громады Нью-Йорка
К облакам — железо и бетон…
Только звезды сверху смотрят зорко
На земной необычайный сон.
А у нас все серо и обычно,
Нет у нас сверкающих поэм.
Ночью звезды смотрят безразлично,
Как наш город спит спокойно-нем.
Но когда в душе поют сонеты,
А любовь, как крылья звонких птиц,
Для чего нам сказочные светы
Всех шумящих мировых столиц?!
И не тянет к берегам безвестным —
Все равно в толпе — лишь ты один!..
И с тобой мне кажется чудесным
Наш уютный маленький Харбин…
Где-то под волшебною луною
Плещет океанская волна…
Для меня лишь там, где ты со мною, —
Самая чудесная страна…
И под пенье киноаппарата
Уносясь на чуждый материк,
Мы познаем, что любовь крылата,
Как страницы чародейских книг.
НАПИТОК ОСЕНИ
Разбилось солнце о цветные листья парка
И о холодную немую синь воды.
Осенний день горит спокойно и неярко,
Осенний день — из голубой слюды.
Поля поблекшие под синим небосклоном
Грустят о ласке уходящего тепла.
Курорт пустеет, и ломается со звоном
В заливе стынущем прощальный плеск весла.
А на изрезанных колонках у беседки,
За серебром повисших с листьев паутин,
Имен любимых стерлися заметки,
И старый парк теперь совсем один…
Увядший первый лист мою печалит душу…
А дали все безгранней и светлей.
По вечерам медлительней и глуше
Меланхолическая песнь аллей.
Они поют о том, что лето умирает, —
Их гимн печальный трогательно прост;
Ночами небо ярко прорезают
Пути куда-то падающих звезд…
Ах, осень грустная с холодным синим взглядом —
Твоим дыханием туманится земля!..
Зовущий день наполнен сладким ядом
Напитка осени — из звезд и хрусталя.
Прозрачный день… Светло раскрывшиеся дали
Сквозь шорох листьев и ветвей зовут уйти…
В родных степях, где краски лета отсверкали, —
Просторы… ясность… и бескрайние пути…
Уйти б туда, где под прохладою ночною
Певучей жалобой наполнены поля,
И вместе с ветром пить тоскующей душою
Напиток осени — из звезд и хрусталя.
СКВОЗЬ КРУЖЕВО ЛЕТ
Когда возвратится от северных льдов
Зима белоснежной поэмой,
Я как-то невольно в тиши вечеров
Тянусь за любимою темой.
И хочется мне, когда сумеркам вслед
Идет по снегам былое,
Смотреться в него через кружево лет
И грезить о льдистом покое…
Над розовым снегом в закатной тени
Низать вдохновенные строки…
Ах, эта влюбленность в алмазные дни
Из детства берет истоки.
Лазурные сумерки смотрят в стекло,
Как прежде когда-то бывало…
И я позабуду, что детство прошло,
Что детство мое отсверкало…
Зимой хорошо при огне, в вечера
Отдать своей ласковой музе
И слезы о счастье, и звоны пера,
И ломкую радость иллюзий.
И все, что рождалось в ночной тишине
При взгляде на звезды ночные,
И все, что зимою навеяли мне
За окнами льды голубые…
Идут вечера в тихой смене часов,
И счастье проходит мимо…
Но светлая радость моих стихов
Со мной в эти белые зимы!..
Придет Новый год в снежном беге дней,
За ним — Рождество голубое,
Со звездами в свете бенгальских огней,
В чудесном запахе хвои.
Придет и уйдет… и опять я одна
Останусь с печалью желаний
Смотреть на кристаллы в квадрате окна,
На воск от крещенских гаданий.
И грусть моя — к прошлому ласковый мост,
А радость — для всех незрима…
Вот так и проходят под знаком звезд
Неслышные белые зимы…
За окнами — снег… Мой далекий привет
Рассыпался в звонкой поэме…
Зима… И невольно сквозь кружево лет
Тянусь я к любимой теме.
МЕЛЬНИЦА В ЛЕСУ
Над старым омутом, на ветхих сваях,
Как в сказке, мельница в глухом лесу;
Вода дремотная поет, сверкает.
И льется, льется по колесу.
Луна в опаловом встает пожаре,
А чащи сумрака полны.
Какая сказочность, какие чары
В пейзаже этом заключены?
Вот так и чудится: на ветхий мостик
Сойдет, зевая, седой колдун,
И под рукой погнутся ветки,
Вода качнется… и в глубину
Луна уронит свой диск блестящий,
Замрет все в сказочном полусне;
И князь Серебряный из темной чащи
Неслышно выедет на коне.
Явь или сон? Тихо меркнут краски.
И мостик стар, и вода темна…
И дремлет мельница во мхах и сказках,
И леса старого стоит стена.
ТАЙГА
Дикий край неоглядный
Без пути и дороги,
Где уходят в туманы
Голубые отроги!
Где в ложбинах зеленых
Сон полдневный недвижен,
И цветут анемоны
У разрушенных хижин;
Где колдуют напевы
Перламутровых речек,
Словно Божьи посевы —
Огнецвет у крылечек.
Вечера синеоки,
Даль близка, как ограда,
Слышны в пенье потоков
Серебро и прохлада…
И когда в поющий этот час
Лес оденет алую корону,
Я слежу, не опуская глаз,
Силуэт идущего по склону.
На одежде — листья и смола,
На него медведь смотрел из чащи;
Прятала угрюмая скала
Ствол настороженный и грозящий;
Под ногой качалась синева, —
След таят коварные болота, —
Выпрямляясь, шелестит трава:
«Здесь пробрался очень смелый кто-то…»
Он дойдет… В вечерней тишине
Заскрипят замшелые ступени,
И, усталый, подойдя ко мне,
Голову уронит на колени.
Это ты, шумящая тайга,
Встречи миг, простой и благодатный,
Охранив от смерти и врага,
Отдаешь мне вечером обратно!
ОСЕНЬ
Уж по утрам сквозь лед звенит вода,
И звон ее последний и усталый…
Ночами звезды — как осколки льда,
И по степи гуляют часто палы:
Бегут, бегут и кружатся огни,
Путает птиц далекий дым пожаров…
…Но хорошо в синеющие дни
В цветном лесу дорогой ехать старой.
Прощальной грустью воздух напоен,
Здесь алый лист и красный цвет брусники,
Не грея, солнце в этот легкий сон
Роняет сверху трепетные блики.
Деревья жжет невидимый огонь,
И все вокруг так хрупко и тревожно,
Так грез полно, что даже чуткий конь
На лист сухой ступает осторожно.
Таясь в корнях, родник еще поет —
В последнем сне — о мире и забвеньи,
И шепчут листья: «Все пройдет, пройдет,
Так пей же чашу тихого терпенья.
Мы даже боль былую не вернем!..»
Дорога вниз…
Пора коню на отдых.
Над падью, опаленною огнем,
Стоит спокойный горьковатый воздух.
Хинган
ПОЕЗДА
В жизни всюду встречи и дороги,
Всюду — путевые огоньки…
Что-то мнится, как сигнал тревоги,
Радости нежданной иль тоски.
Вспыхнет небо звездными огнями,
А луна над степью, как опал.
Хорошо такими вечерами
Выйти на темнеющий вокзал
И стоять подолгу на перроне,
Слушать, как рокочут провода,
И следить, как в грохоте и звоне
Пролетают мимо поезда.
В дали… в неизвестность… к новым странам,
К песням моря, к шуму городов,
К золоту пустынь и к их обманам,
К белым снам заснеженных хребтов,
К островам, где женщины — сирены,
К тишине задумчивых лагун,
Где внимают мраморные стены
Всплескам весел и звучанью струн.
Божий мир далек и неизвестен…
Поезда летят в ночную синь.
Я одна… И нет ни слов, ни песен,
Ни сирен, ни замков, ни пустынь.
Хорошо и грустно на перроне —
Жалуются миру провода…
А вверху горит на звездном фоне
Все приветней яркая звезда.
У ПРУДА
В альбом Лариссы
Вокруг пруда густеют тени,
А в глубине его светло,
И сходят белые ступени
В его спокойное стекло.
Там облака неслышно тают,
Стоит вечерняя звезда;
Там птицы тихо пролетают,
И их баюкает вода.
Вот сонный ветер еле-еле,
Подкравшись, небо покачнул,
И в той подводной колыбели
Сад опрокинутый уснул.
Лишь неба смутные отсветы
Глядят в немые зеркала,
Где без движенья, без ответа
Спит до утра ночная мгла.
Июнь 1951 Шанхай
