I.
Не верь, дитя,—порыв любви
Уйдет легко, как сон мгновенный—
Я обману мечты твои
И трепет думы сокровенной.
Улыбке нежной и словам
Не верь в интимном разговоре:
Я ими сердца не отдам
Тебе ни в радости, ни в горе.
Прекрасна искренность твоя,
Но, ей внимая равнодушно,
Ее совсем не стою я,
Иному голосу послушна.
Казалось мне, любви моей,
Былой любви, увяла греза…
Но… вот вчера опять о ней
В саду заплакала… береза.
1921.
II.
БЕЛЫЙ ЦВЕТОК.
Между скал угрюмых—у седого моря
После жуткой бури выглянул цветок,
И в безмолвном взгляде тайных дум н горя
Я прочла душою, как он одинок.
Я к нему склонилась, может быть, невольно,
Я его спросила—между этих скал:
„Как давно живет он? Что ему так больно?
Разве он о счастье в жизни не слыхал?
Отчего он бледен? Иль в лазури ясной—
Золотое солнце трепетным лучем.
Улыбаясь миру в день весны прекрасной,
Может быть, забыло временно о нем?”
„У седого моря—между скал угрюмых
Не один расту я вечно одинок,
И порой в горячих неотвязных думах
Не один кляну я беспощадный рок.
Здесь отчизна наша,—мы живем в неволе,
Без луча надежды светлой впереди,
И никто не знает вековечной доли,
С колыбели нашей спрятанной в груди.
Сколько нас погибло у седого моря
В роковые бури между этих скал!
И не дрогнут скалы от чужого горя,—
Я давно их понял, хорошо узнал.
Но в лазури чистой светит вдохновенно
Золотое солнце ярко по весне,
И люблю его я сердцем неизменно,—
Только это солнце помнит обо мне,”
После жуткой бури у седого моря,
Где живут веками рабство и тоска,
Где не дрогнут скалы от чужого горя,
Я узнала тайну белого цветка…
1916