ДИАГНОЗ
Я не люблю характер мой –
Ворчливьй, едкий, даже злой.
Я не терплю свои черты
И не ишу страну мечты.
Мне странен свет дрожаний дня.
Но сон и ночь личь злят меня
Смешон мне благонравья дух,
Но шутка тоже режет слух.
В искусстве мне покоя нет.
Мой мир – лишь ворох тусклых лет.
Лишён иллюзий разум мой.
Такой настрой чреват тюрьмой.
Ни плохо мне, ни хорошо.
К чертям волненье грёз ушло.
Разбит мой дух, болит душа;
Мне не за что любить себя .
Ругаюсь я, ворчу, брюзжу
И в гроб подчас сойти хочу.
Дрожу я вспомнив про мужчин…
Влюбиться вновь – полно причин.
Перевод А.Зорина
НАБЛЮДЕНИЕ
Когда не мимо парка я рулю,
Все примечаю в уличном ревю.
Когда я в десять упаду в постель,
Припомню все, что видела досель.
Серьезно размышляю обо всем:
Но я не ведаю, зачем живем:
Едва не каждый шаг по жизни – грех…
Но так и быть: живу, прощая всех…
Автор перевода Семен Венцимеров
ИТОГ
Бритвой больно,
В речку – сыро,
Пeтлю страшно затянуть.
Уксус жгучий,
Газ вонючий.
Поживем еще чуть-чуть.
Автор перевода неизвестен
Далее переводы Анны Бочковой
По путям ночных ветров,
Где земли и неба дом,
Вспенив моря серебро,
Будет спорить он с волной.
Мне же дома ждать теперь,
Открывать соседям дверь,
Пить свой чай да резать нить,
Для постели ткань белить.
Скажут — он герой.
(Пятка-носок! Пятка-носок!)
Мало получит, много отдав.
(Как бы не так! Как бы не так!)
Та, что роскошных желает вещей,
Верит, что дар ее многих ценней, —
А есть невозможное для королей?
(Пятка-носок! Пятка-носок!)
Прочих мужчин не сложнее король.
(Шаг-поворот! Шаг-поворот!)
Проси, что просить не посмеет другой.
(Кто не поймет? Кто не поймет?)
Любовь, поцелуи наскучат, и вот —
Брильянт потускнеет, а царство падет —
Но выше всех прочих даров Смерть идет!
(Шаг-поворот! Шаг-поворот!)
Ткали вуаль, чтоб ее опустить.
(Раз, два и три! Раз, два и три!)
Взгляд искушенный непросто ловить.
(Не торопись! Не торопись!)
Той, что и телом юна и лицом,
Танец прелестный без школы знаком —
Тронь короля — обратится глупцом!
(Раз, два и три! Раз, два и три!)
Я в том клянусь вам — меж людьми.
Союз с таким — до самой смерти,
И вместе в Рай войти. Аминь.
(Льна пряжа, все вооруженье
Помечено и связано,
Молитвы в церкви в воскресенье
И у постели перед сном!)
Был выше всех вокруг храбрец,
Два глаза — яркие лучи.
И о любви вели там речь;
И я задумалась в ночи.
Кто храбр, увы, умен не слишком;
А та, из града Астолат,
С предсмертной болью и одышкой! —
Бог добр, его я отвлекла.
Приятно было мне глядеть —
Мужчин люблю я с сединой!
Так это и случилось. Ведь
Тристрам был в стороне иной…
Достойней короля не встретить —
Я в том клянусь вам — меж людьми.
Союз с таким — до самой смерти,
И вместе в Рай войти. Аминь.
И то же с водой и вином;
Жизнь эта, жизнь эта, жизнь эта
Задумана явно не мной.
Борьба тяжела и нечасто
Победу одержит главарь,
Искусство, конечно, катарсис,
Любовь — неизменно провал,
А труд — состояние скотства,
Покой — лишь моллюсков удел,
Мне битву покинуть придется —
Ну, милые, ад-то тут где?
В пути я окажусь с тобой.
Ведь в сладости краев иных
Ты не забудешь рук моих,
И как склонялась голова,
И робкие мои слова.
Меня ты станешь видеть там
С улыбкой тайной, по ночам;
Вновь ощутишь объятий плен,
Едва лишь замерцает день.
И в памяти мои черты
Удержишь, где бы ни был ты,
И без меня ты будешь близок мне —
Рассказывая милым обо мне.
Хоть глаз мне рви, хочу домой;
Родной земли коснувшись чуть,
Опять в Италию хочу?
Зачем с тобой, любовь моя,
Ужасно так скучаю я,
Но только твой простынет след —
Рыдаю, что тебя здесь нет?
Холмы кружатся паутиной тени;
Не различить отдельные листки —
Всего смешенье.
Луч лунный не мелькнет, сапфирный свет
Течет лениво, на покой струится.
У ночи четких очертаний нет,
В душе хранится.
Река намочит,
От «дури» — пятна,
С таблеток — корчи.
Ружье вне закона,
Петля сорвется,
Газ жутко зловонный;
Что ж, жить остается.
И как море — одна, но голубее,
А в ночи звучит, будто бой часов,
Вечный Жид, и тот ее не древнее.
Ты любовь, что закончена, покажи,
Поцелуй без греха, коль такой бывает!
Сын мой, нести тебе крест всю жизнь —
Ведь слоны и женщины не забывают.
С толку бывает мужчина сбит,
Да, и ему умолять придется;
Старше, чем мир, перед ним тупик,
Только лишь каяться остается.
Сын мой, шансы малы, и тут
Может, подольше поразмышляешь?
Ты уверен — вперед, но имей в виду,
Что слоны и женщины не забывают.
Цезарь и Джонсон-Хикс — все вокруг
Истину эхом рекут такую:
Хоть и забавен каждый их трюк,
Хоть голубем нежным они воркуют,
Проклята парочка — сын, смотри! —
Каждый опасен из них бывает;
Естествознание говорит,
Что слоны и женщины не забывают.
Мой Принц, я оставлю тебе завет,
Что был выкован в кущах Рая:
В будуар и зверинец тебе ходу нет —
Ведь слоны и женщины не забывают.
Травят ночами и плут и мудрец
Про изверженья, про снежные горы,
Про кипы кружев и лент, наконец,
Что-то про жертву, убийство, травлю,
Дольше, чем рай, адских мук бестолковей —
Уж извини, мой протест заявлен:
«Дай слово поэтам, да и любовь — им!»
Молча я слышу, что знать мне не нужно,
Кротость мой выбор, достоинство, такт;
В ярких и мелких деталях закружат,
Во временах, именах и местах.
Дай им молчанье, пространство дай —
Коль дюйм пожалеешь — локоть отнимут!
Состраданье болтливым мешает всегда;
Ведь слово поэтам, да и любовь — им.
Что ж я плачу по долгам — не мои ведь?
Чьим-то шафраном давясь да мускатом?
Веки уставшие, пальцы застыли —
Люди, чтоб вас, вами темп мой украден.
Только мальчишки проклятых кровей,
Да несчастные рыцари, что зачарованы,
Мне красные капли укажут в траве —
Ведь слово поэтам, да и любовь — им.
И чего только не стерпела без плача.
Ни отнять ничего, ни прибавить, но
Слава Богу, мой счет оплачен.
И чего только делать не довелось,
И источник познаний испит до донца;
Вот и вывод, к которому все пришло:
Тронь любовника — враг найдется.
Ведь я же, должно быть, была молода,
Коль чувств никогда не могла сокрыть?
И кто только юное сердце не драл,
Вот и нет ни лоскутика без дыры.
И гонитель, прибавится, дай лишь срок,
Что и камень кинет, и посмеется;
Он тяжелый тебе преподаст урок:
Тронь любовника — враг найдется.
Так что нет ничего для тебя, дружок;
Ведь я не ценитель любовных дел.
Многих девочек ты б осчастливить мог,
Лишь другую бы дверь себе приглядел.
Я ж салат прорыхлю и отмою пол,
И навеки горе мое прервется.
И возможно насвистывать стану, мол:
«Тронь любовника — враг найдется».
Эй, нищий иль принц, перестань скорей!
Подальше иди, играй, где придется.
Чем яблоко слаще, — нутро черней:
Тронь любовника — враг найдется!
Трепеща, вздыхая;
Уверяет он: «Любви
Нет конца и края!» —
В этот миг из вас двоих
Кто-то привирает.
Ну что же, что со мной не так.
Подруги все вокруг меня
В мужчинах будят рев огня,
Прозрачной нежностью своей,
Апрельской свежестью полей,
И все это прочней гранита;
А я — не знаю, как тут быть-то.
Юнцы, что Купидон мне сватал,
Родились точно не для брака.
Разбили сердце, песнь заглохла;
Им нужно двигаться вперед, мол, —
Так утешали неумело:
Важней родители, карьера.
Не принимает опыт мой
Рассудок, мудрость и покой!
Хоть глупо радостно пытаться
В беде сто пятой оказаться,
Я пру вперед, уж извините, —
Надеждой проклят был родитель.
Сердца людей спокойней, строже;
Мое ж с мозаикою схоже —
Нелепо это и смешно!
Да что ж не так-то? Что со мной?
С нежною душой,
Сердце мне разбили в хлам,
Ах, как нехорошо!
Неудачников стезя,
Та любовь — беда.
Раз разбила сердце я;
И это хуже, да.
Ведь ты такая, как ты есть.
Начнешь взаимность проявлять —
Слегка попробуют менять;
Едва своей назвавши деву —
Всерьез стремятся переделать.
Твой тон с манерами бичуя,
Ваяют из тебя другую.
Не могут дать тебе свободу;
Все учат, пробуют методы.
Меняют все, что так любили.
Они меня так утомили.
