СЕДЬМОЕ ФЕВРАЛЯ
И каждый год Седьмого февраля
Одна с упорной памятью моей
Твою опять встречаю годовщину.
А тех, кто знал тебя, – давно уж нет,
А те, кто живы, – все давно забыли.
И этот, для меня тягчайший, день –
Для них такой же, как и все, –
Оторванный листок календаря.
1969
* * *
Над городом сон, над полями тьма.
Но жизнью ночною живёт тюрьма.
До света огни в коридорах горят.
До света ходят, ключи звенят.
Окно открывается – там и тут –
И сонные люди с постелей встают.
И за спину руки, походкой раба,
Идут туда, где ждёт их судьба.
Где жизнь, и работа, и каждая связь
Разбиты, оплёваны, втоптаны в грязь…
1938
* * *
Уходили бабы по обетам
От горшков, ухватов и печей
По дорогам ласкового лета
К золотым крестам монастырей.
Шли в лаптях, с котомкой за плечами
И с краюхой хлеба в дальний путь
Степью и дремучими лесами
Вольной жизнью глубоко вздохнуть.
Утешенье вымолить у Бога,
О нехитром счастье попросить.
Далека нелегкая дорога –
Тянется, как от кудели нить.
А вернувшись, долго вспоминали,
Будто с плеч свалили целый пуд,
Будто легче стали все печали
И отрадней самый тяжкий труд.
***
Хорошо бывает уснуть
На холодной жесткой земле
После долгой и тяжкой работы
Рядом с сонным и теплым быком
Под шатром сияющих звезд…
Как же будет отраден сон
Глубоко под доброй землей
После длинной и трудной жизни…
***
Я родилась далеко отсель,
Где высокие горы стоят.
В этот день в мою колыбель
Бросил розы маленький брат.
Розы сказочной белизны,
Что в саду расцветали кругом,
И баюкал детские сны
Дивной музыки полный дом.
И еще не раскрывши глаз,
Сновидений не сбросив сеть,
Чтоб прославить утренний час,
Начинала я громко петь.
И встречаясь с солнечным днем,
Всё бежала, не чуя земли,
И,как сердце мое,огнем
Чаши лилий кругом цвели…
***
Какими на склоне дня
Словами любовь воспеть?
Тебе вся жизнь отдана,
И тебе посвящаю смерть.
По дороге горестных дней
Твоё имя меня вело,
Но незримо любви твоей
Осеняло меня крыло.
***
Оттого, что когда-то ты
Сердце к сердцу ко мне приник.
И сейчас, у последней черты,
Слышишь, бьет горячий родник!
Только тронь – зазвенит струна,
И о чём я ни стану петь,
Но тебе вся жизнь отдана,
И с тобой я встречаю смерть.
***
Каждый день я думаю о гибели,
Что меня за сопкой стережет.
Первый снег плотину ярко выбелил,
И мороз огнем холодным жжет.
Меж камней колосья в хрупком инее.
Нежные,как белая сирень,
Небо цвета горла голубиного,
Желтой степи жесткая постель…
Я была всегда такой любимою,
Я была жена,сестра и мать-
Это все давно промчалось мимо,
Надо молча смерть свою принять.
***
Ты ласковым стал мне сниться,
Веселым – как в лучшие дни.
Любви золотые страницы
Листают легкие сны…
Конца ли это виденья?
Или ты зовешь? – не пойму…
Спасибо, что ты хоть тенью
Приходишь ко мне в тюрьму
***
Позабыть пора пустые бредни –
Жизни замыкается кольцо…
Днем и ночью гибели последней
Я гляжу в холодное лицо.
Все, что так мучительно любимо,
Что душою выпито до дна,
Уплывает с папиросным дымом
Сквозь решетку черную окна.
И осталось к одному тянуться:
Чтоб, не дрогнув, не потупив глаз,
Стало сил спокойно улыбнуться
В час последний, неизбежный час.
***
Передо мною в маршальском мундире,
Каким для всех запечатлен навек,
А в чем-нибудь помягче и пошире
По вечерам один в своей квартире
Такой усталый старый человек.
Весь день он был натянут как струна,
И каждый день ему давался с бою,
И вот теперь настала тишина,
Но нет ему отрады и покоя.
Походит он, из тайников стола
Достанет сверток с снимками рентгена
И смотрит, как на них густеет мгла
В растущих пятнах гибельного тлена.
И знает, что ничем нельзя помочь –
Ни золотом, ни знанием, ни славой, –
Что он совсем один с своей державой
И что идет ему навстречу ночь.
***
Никогда не рыдал ты так,
Как сегодня приснилось мне.
Мои руки в твоих руках
И в слезах твоих,как в огне.
Мы одни…и враги кругом…
Говоря я: «Не надо,брось,
Твои слезы жгутся огнем».
(А сердце на части рвалось)
«Нет,-сказал ты,-плакать позволь
Этот раз мне-я не слепец:
Мы пройдем сквозь такую боль,
Прежде чем наступит конец».
Точно в грудь ты меня толкнул.
Всё исчезло-не спится мне.
Начинается утренний гул,
За решеткой синеет в окне…
***
Полвека не могу принять,
Ничем нельзя помочь,
И все уходишь ты опять
В ту роковую ночь.
А я осуждена идти,
Пока не минет срок,
И перепутаны пути
Исхоженных дорог.
Но если я еще жива,
Наперекор судьбе,
То только как любовь твоя
И память о тебе.
* * *
Наперекор тюрьме и горю,
Утратам, смерти, седине
К ночному северному морю
Всё возвращаюсь я во сне.
Встают и движутся туманы
В рассвете золотой зари
Туда, под старые каштаны,
Где о любви ты говорил…
Где, жизни сдав себя на милость,
На крестный путь ступила я
И где навек переломилась
Судьба печальная моя!
1938
***
Я крепко сплю теперь; не жду за воротами,
Когда в урочный час
За поворотом в лес вдруг грянет бубенцами
Почтовый тарантас.
На самом дне души, похоронив тревогу,
Живу, и дни идут,
И с каждым днем трудней размытая дорога,
И все чернее пруд.
У этих серых дней душа моя во власти,
У осени в плену.
И кажется порой, что даже грез о счастье
Я больше не верну.
***
Над головой сосновый бор
Шумит, внимательный и строгий,
И игол шелковый ковер
Босые чуть щекочет ноги.
Здесь хорошо бродить, искать
Грибы в медлительной забаве
И понемногу забывать
О страсти, радости и славе.
И, сердцем погружаясь в тьму,
Не бредить счастьем и свободой,
И встретить старости зиму
С холодной ясностью природы.
***
Дни ползут, но летят недели,
И вот уж снова слушаем мы
Лёгкий шелест и плеск капели
На исходе сиротской зимы.
Иногда на откосе оконном,
Первый знак идущей весны,
Розовеет луч, отражённый
От высокой кирпичной стены.
Ну, следи за собою строго,
Слух замкни, затворись во тьму,
Чтоб напрасной весны тревога
Не нашла дороги в тюрьму.
Всё холоднее дни короткие,
Шаги дорогою звенят.
Торчит из снега жёсткой щёткою
Незанесённая стерня…
И степь кругом, и сопки синие,
И снеговые облака…
Барак, затерянный в пустыне, и
Блатные песни и тоска.
А ночь темна, как глубь бездонная,
И в сердце остриё копья…
Лежат на нарах люди сонные
Под грудой грязного тряпья.
И что им снится, что им бредится
В тяжёлом, безпокойном сне?
Повисла низкая Медведица
В морозом тронутом окне.
А тишина необычайная,
И лампа теплится едва.
…Чтоб выразить отчаянье —
Какие мне найти слова?
<1939>
Эта мука кончилась теперь —
Смерть умчалась воющим снарядом, —
Вот тихонько отворилась дверь,
Ты вошёл и сел со мною рядом.
Мы с тобой не виделись давно,
Но тебя расспрашивать не стану —
Я достану белое вино
И на стол поставлю два стакана…
Вижу я, серебряные струны
Протянулись на твоём виске —
Это жизнь своей тяжёлой лапой
На тебе оставила свой след…
Будем пить, чтоб только не заплакать,
Будем пить за тех, кого уж нет…
И за то, что всё же ты отмечен,
Что ты взыскан горькою судьбой.
Будем пить в сегодняшнюю встречу,
Молча будем пить, мой дорогой!
* * *
Какими на склоне дня
Словами любовь воспеть?
Тебе вся жизнь отдана,
И тебе посвящаю смерть.
По дороге горестных дней
Твоё имя меня вело,
Но незримо любви твоей
Осеняло меня крыло.
* * *
Под старость лет, придя к долготерпенью
И всё простив неласковой судьбе,
Всем сердцем полюби и помышленьем
Клочок земли, доверенный тебе.
И вновь тебе откроются забавы,
Которым прежде даже не был рад:
В росе по утру ласковые травы,
В пролёт террасы золотой закат…
И чтобы каждый день твой был отмечен
Крупинкой радости, хоть самою простой,
Событьем станет, радостным, как встреча,
Цветенье роз, посаженных тобой.
Июнь 1957
* * *
Идёт твое лето на убыль,
Давно соловьи не звенят,
Напрасно накрашены губы
И волосы ярче огня.
Но эти глаза пустые
И горькая складка у рта!
Водою в песок пустыни
Ушла твоя красота.
Но всё за последние сроки
Упорно держишься ты –
За эти жалкие крохи
Былой твоей красоты…
И что меня так задело,
Так в сердце кольнуло остро?
Какое мне в сущности дело –
Случайная встреча в метро…
1966
* * *
Какая нежность беспредельная
В сухой степи осенним днем!
Сияют краски акварельные
Последним гаснущим огнем.
Дороги ровные укатаны,
Атласом лоснится трава.
Улыбка солнца незакатная
Ласкает, как любви слова.
А складки сопок золотистые
Лазурью заливает тень,
И просит сердце, чтобы выстоял
Весь до конца погожий день.
Чтоб меж холмами и низинами,
Где выступает соль, как снег,
Идти весь день дорогой длинною,
Не зная, где найдешь ночлег.
Чтоб было все легко и молодо,
Как сопок голубая мгла.
И чтобы ночь под звездным пологом
Была спокойна и тепла.
***
Ох, вспомним мы тебя, унылый город,
На северном печальном берегу,
Где ссыльное безвыходное горе
На каждом повстречается шагу…
А может быть, припомнится иное?
Твоих берез морозных кружева,
Прохладный вечер летом после зноя,
На улицах росистая трава…
И может быть, еще такая малость:
Единственное в городе кино,
Где и для нас порой приоткрывалось
В широкий мир ведущее окно.
Росла, росла из глубины экрана
Сверкающая гранями звезда,
Шли корабли под пеленой тумана,
На нас в упор летели поезда…
И крепкими прикованы цепями
К чужой и неприветливой земле,
Смотрели мы, как жизнь скользит пред нами,
Сидящими в печальной полумгле.
1953
***
Мертвые не стареют,
У мертвых страшная сила:
Мертвые –те же что были.
Они нам отдали душу
И остаются с нами,
И это ничто не нарушит,
Они к нам приходят снами.
И все возникают снова-
Пусть их уже нет на свете.
За каждое дело и слово
Мы перед ними в ответе.
Бык
Мы с быком в степи всегда одни.
Спутник молчаливый мой двурогий
Долгие со мною делит дни.
Поезда вдали кричат протяжно.
Ветер треплет паровозный дым.
Бычье сердце медленно и важно
Рядом с сердцем стукает моим.
Мерно, в такт медлительной походке,-
Не поскачешь вихрем на быке –
Он меня качает, точно в лодке,
На широкой солнечной реке.
И, часами лёжа на телеге,
Вижу я: синеет высота,
И маячит на горячем небе
Очертанье рыжего хребта.
И мираж, струясь чертой узорной,
Превращает сопки в сотрова,
И в стихи, тяжёлые как зерна,
Медленно слагаются слова.
***
Если только правда, что ты жив
И что по земле ты ходишь, милый,
Чтобы эту муку пережить,
Я найду терпение и силы …
***
За годами идут года,
Предназначенные судьбой…
Я не знаю, где и когда,
Но я все-таки встречусь с тобой!
Лишь боюсь, в этот сладкий час —
Жду его наяву и во сне —
Я боюсь твоих синих глаз:
Что прочту я в их глубине?
Ох, как страшно будет прочесть
Про скитанье в чужом краю,
Про твою оскорбленную честь
И про юную гордость твою!
Где твой звонкий ребячий смех?
Все мне снится — в глухом лесу
Люди топчут глубокий снег
И тяжелые бревна несут.
И в свинцовой дымке утра
Сквозь покров уходящей мглы
От багрового блеска костра
Розовеют сосен стволы.
Ты идешь, и упорный взгляд
Устремлен на снег и огни,
На плечах арестантский бушлат,
За плечами черные дни.
И за днями идут года,
Нам отмеренные судьбой…
Я не знаю, где и когда,
Но я все-таки встречусь с тобой!
***
Конца ли это виденья?
Или ты зовешь? – не пойму…
Спасибо, что ты хоть тенью
Приходишь ко мне в тюрьму.
***
Воздух резкий и ветер острый,
Битый камень, ковыль, полынь…
И над степью с отарой пестрой
Веет дух библейских пустынь.
***
И степь кругом, и сопки синие,
И снеговые облака…
Барак, затерянный в пустыне, и
Блатные песни и тоска.
Антигона.
Так глубоко ты в сердце врезан мне,
Что даже время потеряло силу
И четверть века из своей могилы
Живым ты мне являешься во сне,
Любовь моя… И у подножья склона,
И в сумерках всё не могу забыть,
Что в этот страшный мир, как Антигона,
«Пришла не ненавидеть, но любить».
1949
Идёт твое лето на убыль,
Давно соловьи не звенят,
Напрасно накрашены губы
И волосы ярче огня.
Но эти глаза пустые
И горькая складка у рта!
Водою в песок пустыни
Ушла твоя красота.
Но всё за последние сроки
Упорно держишься ты –
За эти жалкие крохи
Былой твоей красоты…
И что меня так задело,
Так в сердце кольнуло остро?
Какое мне в сущности дело –
Случайная встреча в метро…
1966
***
Опять припомнился мне деревянный дом
На Севере, на берегу крутом.
Там я, «навечно ссыльная», жила –
Но эта вечность все-таки прошла.
…Проснешься – в окна, в уровень с землей
Рассвет ползет свинцовою змеей.
И день опять закрутится с утра –
Бессмысленная ссыльная игра.
И для чего, никак я не пойму,
Зачем нас всех упрятали в тюрьму,
Зачем потом этапами везли
По всей стране на дальний край земли?
И кто из нас, вернувшихся потом,
Вернулся к жизни и нашел свой дом?
Ноябрь 1968
***
Больница… Ночь… не спится мне.
Одна звезда в моем окне.
Деревьев черных кружева,
За ними сонная Москва.
И беспощадно, до зари
Горят, не гаснут фонари,
И где-то запропал рассвет –
И нету сна, и яви нет.
Лишь в колыхании волны
Полувиденья, полусны…
1971
