* * *
Пристань безмолвна. Земля близка.
Земли не видно. Ночь глубока.
Стою на серых мокрых досках.
Буря хохочет в седых кудрях.
И слышу, слышу, будто кричу:
“Поставьте в море на камне свечу!
Когда пристанет челнок жены,
Мы будем вместе с ней спасены!”
И страшно, и тяжко в мокрый песок
Бьют волны, шлют волны седой намек…
Она далёко. Ответа нет.
Проклятое море, дай мне ответ!
Далёко, там, камень! Там ставьте свечу!
И сам не знаю, я ли кричу.
Июль 1903
С. Шахматово
* * *
Уже над морем вечереет,
Уж ты мечтой меня томишь,
И с полуночи ветер веет
Через неласковый камыш.
Огни на мачтах зажигая,
Уходят в море корабли,
А ты, ночная, ты, земная,
Опять уносишь от земли.
Ты вся пленительна и лжива,
Вся – в отступающих огнях,
Во мгле вечернего залива,
В легко-туманных пеленах.
Позволь и мне огонь прибрежный
Тебе навстречу развести,
В венок страстной и неизбежный –
Цветок влюбленности вплести…
Обетование неложно:
Передо мною – ты опять.
Душе влюбленной невозможно
О сладкой смерти не мечтать.
* * *
Жизнь – как море, она всегда исполнена бури.
Зорко смотри, человек: буря бросает корабль.
Если спустится мрачная ночь – управляй им тревожно,
Якорь спасенья ищи – якорь спасенья найдешь…
Если же ты, человек, не видишь конца этой ночи,
Если без якоря ты в море блуждаешь глухом,
Ну, без мысли тогда бросайся в холодное море!
Пусть потонет корабль – вынесут волны тебя!
30 октября 1898
* * *
Всё, что в море покоит волну,
Всколыхнет ее в бурные дни.
Я и ныне дремлю и усну –
До заката меня не мани…
О, я знаю, что солнце падет
За вершину прибрежной скалы!
Всё в единую тайну сольет
Тишина окружающей мглы!
Если знал я твои имена, –
Для меня они в ночь отошли…
Я с Тобой, золотая жена,
Облеченная в сумрак земли.
Сентябрь 1902
* * *
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у царских врат,
Причастный тайнам,- плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
* * *
Барка жизни встала
На большой мели.
Громкий крик рабочих
Слышен издали.
Песни и тревога
На пустой реке.
Входит кто-то сильный
В сером армяке.
Руль дощатый сдвинул,
Парус распустил
И багор закинул,
Грудью надавил.
Тихо повернулась
Красная корма,
Побежали мимо
Пестрые дома.
Вот они далёко,
Весело плывут.
Только нас с тобою,
Верно, не возьмут!
Декабрь 1904
РАБОЧИЕ НА РЕЙДЕ
Окаймлен летучей пеной,
Днем и ночью дышит мол.
Очарованный сиреной,
Труд наш медленный тяжел.
Океан гудит под нами,
В порте блещут огоньки,
Кораблей за бурунами
Чутко ищут маяки.
И шатают мраки в море
Эти тонкие лучи,
Как испуганные зори,
Проскользнувшие в ночи.
Широки ночей объятья,
Тяжки вздохи темноты!
Все мы близки, все мы братья –
Там, на рейде, в час мечты!
Далеко за полночь – в дали
Неизведанной земли –
Мы печально провожали
Голубые корабли.
Были странны очертанья
Черных труб и тонких рей,
Были темные названья
Нам неведомых зверей.
“Птица Пен” ходила к югу,
Возвратясь, давала знак:
Через бурю, через вьюгу
Различали красный флаг…
Что за тайну мы хранили,
Чьи богатства стерегли?
Золотые ль слитки плыли
В наши темные кули?
Не чудесная ли птица
В клетке плечи нам свела?
Или черная царица
В ней пугливо замерла?..
Но, как в сказке, люди в море:
Тяжкой ношей каждый горд.
И, туманным песням вторя,
Грохотал угрюмый порт.
ПЕСНЯ МАТРОСОВ
Подарило нам море
Обручальное кольцо!
Целовало нас море
В загорелое лицо!
Приневестилась
Морская глубина!
Неневестная
Морская быстрина!
С ней жизнь вольна,
С ней смерть не страшна,
Она, матушка, свободна, холодна!
С ней погуляем
На вольном просторе!
Синее море!
Красные зори!
Ветер, ты, пьяный,
Трепли волоса!
Ветер соленый,
Неси голоса!
Ветер, ты, вольный,
Раздуй паруса!
* * *
Всё помнит о весле вздыхающем
Мое блаженное плечо…
Под этим взором убегающим
Не мог я вспомнить ни о чем…
Твои движения несмелые,
Неверный поворот руля…
И уходящий в ночи белые
Неверный призрак корабля…
И в ясном море утопающий
Печальный стан рыбачьих шхун…
И в золоте восходном тающий
Бесцельный путь, бесцельный вьюн…
28 мая 1908
ГОЛОС В ТУЧАХ
Нас море примчало к земле одичалой
В убогие кровы, к недолгому сну,
А ветер крепчал, и над морем звучало,
И было тревожно смотреть в глубину,
Больным и усталым – нам было завидно,
Что где-то в морях веселилась гроза,
А ночь, как блудница, смотрела бесстыдно
На темные лица, в больные глаза.
Мы с ветром боролись и, брови нахмуря,
Во мраке с трудом различали тропу…
И вот, как посол нарастающей бури,
Пророческий голос ударил в толпу.
Мгновенным зигзагом на каменной круче
Торжественный профиль нам брызнул в глаза,
И в ясном разрыве испуганной тучи
Веселую песню запела гроза:
“Печальные люди, усталые люди,
Проснитесь, узнайте, что радость близка!
Туда, где моря запевают о чуде,
Туда направляется свет маяка!
Он рыщет, он ищет веселых открытий
И зорким лучом стережет буруны,
И с часу на час ожидает прибытий
Больших кораблей из далекой страны!
Смотрите, как ширятся полосы света,
Как радостен бег закипающих пен!
Как море ликует! Вы слышите – где-то –
За ночью, за бурей – взыванье сирен!”
Казалось, вверху разметались одежды,
Гремящую даль осенила рука…
И мы пробуждались для новой надежды,
Мы знали: нежданная Радость близка!..
А там – горизонт разбудили зарницы,
Как будто пылали вдали города,
И к порту всю ночь, как багряные птицы,
Летели, шипя и свистя, поезда.
Гудел океан, и лохмотьями пены
Швырялись моря на стволы маяков.
Протяжной мольбой завывали сирены:
Там буря настигла суда рыбаков.
РАССВЕТ
Тихо рассыпалась в небе ракета,
Запад погас, и вздохнула земля.
Стали на рейде и ждали рассвета,
Ночь возвращенья мечте уделя.
Сумерки близятся. В утренней дрёме
Что-то безмерно-печальное есть.
Там – в океане – в земном водоеме –
Бродит и плещет пугливая весть…
Белый, как белая птица, далёко
Мерит и выси и глуби – и вдруг
С первой стрелой, прилетевшей с востока,
Сонный в морях пробуждается звук.
Смерть или жизнь тяготеет над морем,
Весть о победе – в полете стрелы.
Смертные мы и о солнце не спорим,
Знаем, что время готовить хвалы.
Кто не проснулся при первом сияньи –
Сумрачно помнит, что гимн отзвучал,
Чует сквозь сон, что утратил познанье
Ранних и светлых и мудрых начал…
Но с кораблей, испытавших ненастье,
Весть о рассвете достигла земли:
Буйные толпы, в предчувствии счастья,
Вышли на берег встречать корабли.
Кто-то гирлянду цветочную бросил,
Лодки помчались от пестрой земли.
Сильные юноши сели у весел,
Скромные девушки взяли рули.
Плыли и пели, и море пьянело…
…………………………..
16 декабря 1904
* * *
Оставь меня в моей дали,
Я неизменен. Я невинен.
Но темный берег так пустынен,
А в море ходят корабли.
Порою близок парус встречный,
И зажигается мечта;
И вот – над ширью бесконечной
Душа чудесным занята.
Но даль пустынна и спокойна –
И я всё тот же – у руля,
И я пою, всё так же стройно,
Мечту родного корабля.
Оставь же парус воли бурной
Чужой, а не твоей судьбе:
Еще не раз в тиши лазурной
Я буду плакать о тебе.
Август 1905
В СЕВЕРНОМ МОРЕ
Что сделали из берега морского
Гуляющие модницы и франты?
Наставили столов, дымят, жуют,
Пьют лимонад. Потом бредут по пляжу,
Угрюмо хохоча и заражая
Соленый воздух сплетнями. Потом
Погонщики вывозят их в кибитках,
Кокетливо закрытых парусиной,
На мелководье. Там, переменив
Забавные тальеры и мундиры
На легкие купальные костюмы,
И дряблость мускулов и грудей обнажив,
Они, визжа, влезают в воду. Шарят
Неловкими ногами дно. Кричат,
Стараясь показать, что веселятся,
А там – закат из неба сотворил
Глубокий многоцветный кубок. Руки
Одна заря закинула к другой,
И сестры двух небес прядут один –
То розовый, то голубой туман.
И в море утопающая туча
В предсмертном гневе мечет из очей
То красные, то синие огни.
И с длинного, протянутого в море,
Подгнившего, сереющего мола,
Прочтя все надписи: “Навек с тобой”,
“Здесь были Коля с Катей”, “Диодор
Иеромонах и послушник Исидор
Здесь были. Дивны Божиe дела”, –
Прочтя все надписи, выходим в море
В пузатой и смешной моторной лодке.
Бензин пыхтит и пахнет. Два крыла
Бегут в воде за нами. Вьется быстрый след,
И, обогнув скучающих на пляже,
Рыбачьи лодки, узкий мыс, маяк,
Мы выбегаем многоцветной рябью
В просторную ласкающую соль.
На горизонте, за спиной, далёко
Безмолвным заревом стоит пожар.
Рыбачий Вольный остров распростерт
В воде, как плоская спина морского
Животного. А впереди, вдали –
Огни судов и сноп лучей бродячих
Прожектора таможенного судна.
И мы уходим в голубой туман.
Косым углом торчат над морем вехи,
Метелками фарватер оградив,
И далеко – от вехи и до вехи –
Рыбачьих шхун маячат паруса…
Над морем – штиль. Под всеми парусами
Стоит красавица – морская яхта.
На тонкой мачте – маленький фонарь,
Что камень драгоценной фероньеры,
Горит над матовым челом небес.
На острогрудой, в полной тишине,
В причудливых сплетениях снастей,
Сидят, скрестивши руки, люди в светлых
Панамах, сдвинутых на строгие черты.
А посреди, у самой мачты, молча,
Стоит матрос, весь темный, и глядит.
Мы огибаем яхту, как прилично,
И вежливо и тихо говорит
Один из нас: “Хотите на буксир?”
И с важной простотой нам отвечает
Суровый голос: “Нет. Благодарю”.
И, снова обогнув их, мы глядим
С молитвенной и полною душою
На тихо уходящий силуэт
Красавицы под всеми парусами…
На драгоценный камень фероньеры,
Горящий в смуглых сумерках чела.
* * *
Ты помнишь? В нашей бухте сонной
Спала зеленая вода,
Когда кильватерной колонной
Вошли военные суда.
Четыре – серых. И вопросы
Нас волновали битый час,
И загорелые матросы
Ходили важно мимо нас.
Мир стал заманчивей и шире,
И вдруг – суда уплыли прочь.
Нам было видно: все четыре
Зарылись в океан и в ночь.
И вновь обычным стало море,
Маяк уныло замигал,
Когда на низком семафоре
Последний отдали сигнал…
Как мало в этой жизни надо
Нам, детям, – и тебе и мне.
Ведь сердцу радоваться радо
И самой малой новизне.
Случайно на ноже карманном
Найди пылинку дальних стран –
И мир опять предстанет странным,
Закутанным в цветной туман!
1911 – 6 февраля 1914
