Перелеска благородная – первоцвет Произрастает только на острове Валаам и северо-западном побережье Ладоги. Нуждается в охране. Отгремят по каменьям снега, вспыхнет в ельниках сине-лилово перелеска — детеныш, тайга, словно дочери имя и слово. В буреломе, где влажная мгла, лепестки развернутся…

Из-за рыбного устья в раздоре, через речку живут братовья, споря днем. А обнимутся зори – наступает черед соловья. И до грохота веслами в сенцах, между избами, в душном снегу он выводит, зараза, коленца, непонятно, – на чьем берегу.

Тих — в туман завернут —город. мне знакомый столько лет: досок четкие узоры, черепицы горький цвет. Берега гранит негулкий, шпилей взлет, витье перил. Под асфальтом переулка стук булыжника застыл. Вензелей немая стая, где под крышей сушь и тьма… Центра прямизна…

Моя зеленая родина — вереск в тени сосняка между темными ельниками; льдистые крылья стрекоз сквозь синий звон перелески; желудевая кольчуга дуба, морошковая осыпь болот, скользкие следы волнушек; золотая плесень лишайников на серых оскалах скал; синичьи гроздья рябин над белым льном…

Летали в Кижах паутинки. Вода и небо — как холстинки, и мы — меж небом и водой. Сворачивались в свитки листья. Мы, группа городских туристов, здесь проводили выходной. Мы шли по острову степенно, смеясь в серебряные стены и трогая руками…

Жаркий боярышник — не наглядеться! Слаще подарка не было в детстве. Желтая мякоть. Кожицы алость. Ягода на языке расползалась. Сорт ли особый — точки, полоски? Кислый налетец гари деповской, а чашелистиков пятиконечье — счастье сирени — здесь оно вечно. Вот…