И вновь наважденье…

* * *

И вновь наваждение:
в мареве грёз
качаются ели –
Петрозаводск!
Я оторвал бы
поэту язы́цы:
что взял да и склеил
ель со словом
«ресницы»?
А композитор,
старик-дуралей,
участи той же
достоин – ей-ей!
Но тут уж я, братцы,
прижёг бы углём
пальцы рук шаловливых –
пусть ходит с клеймом
музыки странной
еврейских кровей:
«Карелия снится…».
Что может так ранить –
наотмашь ударить?
Что может быть ближе,
больней и родней?..