Опубликовано: журнал “Двина”, 1 марта 2004 года
Автор: Ольга МАКАРОВА, выпускница ПГУ им. М. В. Ломоносова (Северодвинский филиал), научный руководитель – ст. преподаватель О. Е. Раменский, г. Северодвинск
В Москве состоялось вручение премий имени Эдуарда Володина, учрежденной Союзом писателей России, Литературным фондом России и редакцией журнала “Новая книга России”. В номинации “Поэзия” лауреатом премии имени Эдуарда Володина 2004 года стала Ольга Фокина за две книги “Избранное”. Ольга Александровна, примите искренние поздравления!
ПОЭЗИЯ Ольги Фокиной питается от двух родников: один – традиционная русская словесность, вышедшая из устного народного творчества, другой – собственно русский фольклор. В жизни эти истоки пересекаются, обогащая и дополняя друг друга. Но мы будем рассматривать их раздельно, чтобы точнее определить влияние той и другой животворной струи на творчество Ольги Фокиной.
ОСМЫСЛИВАЯ ее предтечей в классической русской литературе, мы в первую очередь устремляем свой взгляд на музу Н. А. Некрасова.
Особенно ярко влияние Некрасова проявилось в произведениях, посвященных женщинам-крестьянкам, и в первую очередь матери поэтессы. Некоторые сюжеты ее стихотворений порой прямо повторяют некрасовские- так, например, в стихотворении “Пожилая вдова, вдова…” видна прямая перекличка с поэмой “Мороз, красный нос”,- вдова зимой рубит дерево в лесу и погибает:
Затуманилась голова, Закачалась, как ель, вдова. Тихо ткнулась руками в снег... Вот и кончился человек.
Некрасовская традиция видна в изображении жизни русской крестьянки, ее тяжелой женской доли:
Стынут слезы комом в горле... Удержи их, убери: Это горюшко - не горе, Горе будет впереди.
Размышления Фокиной о женской доле в России близки некрасовским, однако в ее стихотворениях присутствует некий оптимизм, появляется вера в возможность обретения женщиной счастья:
Чем наш век от иных отличился? - Не во сне, боже мой, наяву Птица Синяя - тише! - садится - Не спугните! - к рукам... на траву.
Особое место в творчестве Фокиной занимают стихи о матери. С. Викулов пишет: “Удивительно чистый, нравственно цельный образ русской крестьянки встает из стихов О. Фокиной о матери. Растя детей в тяжелейших условиях военной поры, она озабочена не только тем, чтобы не дать умереть им с голоду, она бережет их души от безверья, прививает им лучшие качества, какие усвоила от отца и деда сама: трудолюбие, совестливость, готовность к самопожертвованию ради общего блага”. Таким образом, женщина воспринимается Фокиной как источник и носитель нравственной и духовной чистоты и силы, как и у Н. А. Некрасова.
Некоторые исследователи говорят о том, что в творчестве Фокиной нет стремления к обобщениям. Отношения с матерью носят скорее личный характер, в них нет социальной окраски. Однако с этим мнением трудно согласится. Так, например, В. Астафьев пишет: “За судьбой Фокиной Клавдии Артемьевны (матери поэтессы) вы почувствуете и узнаете всех русских матерей, а за жизнью и деяниями родной северной деревни увидите судьбу всей русской послевоенной деревни и непременно – благородство людей деревни и величие их труда”.
Некрасовская традиция продолжает развиваться в творчестве Фокиной и далее, но теперь в несколько ином аспекте. Появляется интерес к проблеме назначения поэзии. Сборник “Памятка” 1983 года открывается стихотворением “Поэзия проблем не поднимает”, в котором Фокина открыто вступает в полемику с теми, кто “отводит поэзии роль этакой жеманницы в кружевах и рюшах, которая не скажет слова в простоте, не ступит шагу не напоказ”.
Также в 80-е годы в творчестве Фокиной появляются мысли о том, что в родном краю, в современной деревне не все благополучно. Как укор нерадивым хозяевам поэтесса воскрешает образ некрасовской “несжатой полосы”:
Поникшая, засохшая, Трава перестоялая: Не кошена, не ношена, На кореню завялая.
Изображая современное село, Фокина подчеркивает не его красоты, а царящее кругом разорение и запустение, отмечая типичность такого положения для деревень:
- Ты, хозяин дома, нет? Иль не видишь, иль не смотришь, Сколько скот наделал бед? Кони ходят, где хотят! Мнут коровы все подряд! Отвечай, коли представлен! - Отвечает: - Пусть едят.
О безразличии к судьбам родного края пишет Фокина в таких больших произведениях, как “Останься со мною”, где уже само название символично; “Без занавесок” и других стихотворениях. Убедительно звучат слова: “Ваше присутствие необходимо”- настойчиво зовет в город служебная телеграмма. Фокина переосмысливает телеграммные строки – присутствие необходимо сейчас прежде всего на отчей земле.
Остро в поэзии последних лет звучит проблема смысла жизни. О тех, кто норовит не дойти, а доехать до истины, стихотворение “Диалектика”. Стремление “нового ехать на старом” поэтесса опровергает народной мудростью, испытанной веками и очень актуальной сейчас:
Велено, да не сделано, Мечено, да не стреляно. ...Стрельнуто!.. Да в себя.
Обращение к некрасовской традиции обогатило лирику Фокиной, позволило более глубоко осмыслить тему северной деревни, крестьянского труда. Сказалось сильное влияние поэта в изображении Фокиной образа русской женщины-крестьянки.
В русле некрасовской традиции разработана и проблема назначения поэта и поэзии.
Однако следует отметить, что, по словам критика И. Рогощенкова, “случаи эстетического и этического сходства созданий Фокиной с литературными явлениями прошлого обусловлены, скорее, не прямым влиянием, а близкими душевными состояниями художников, возникшими от сходного отношения к одинаковым сторонам жизни”.
ФОЛЬКЛОРНЫЕ традиции, как правило, проникают в творчество современных поэтов опосредованно, через книжную форму бытования. “Молодое поколение поэтов оказывается дальше своих предшественников от почвы, родившей художественную культуру народа. Они складываются как поэты в пору, когда исчезновение, размывание фольклора стало фактом, и торопятся взять из прошлого все, что можно”, – пишет критик В. Оботуров.
Однако у Фокиной иначе. Особенности народно-поэтической выразительности, эстетика фольклора вошли в сознание Фокиной вместе с северорусской речью и через детали своеобразного бытового уклада деревни, еще с детства. Об истоках своего творчества поэтесса рассказывает: “Я с младенчества купалась в песенном море, у нас много пели в деревне. В войну и после войны женщины собирались на бригадные праздники и обязательно пели…” Фольклор для нее существует не как нечто внешнее, а как особое качество ее миросозерцания. И в этом случае, когда ясно открывается следование фольклорной поэтике, чаще всего это не подражание, а, по мнению исследователей, “трансформация, переосмысление, и в чем-то существенном преодоление застывших условных фольклорных форм”.
Особое место в творчестве Фокиной занимает лирическая протяжная песня. К этому жанру поэтесса пришла, казалось бы, случайно: “По большому счету, серьезно к песенному творчеству я никогда не относилась, потому что в нашей профессиональной среде это считается очень легким жанром… Песня, родившаяся из моего стихотворения, – просто приятный пустячок”, – говорит Фокина в одном из интервью.
Для лирических песен Фокиной характерны простота стиля, естественность образа, использование разнообразных песенных приемов – зачины, звуковые повторы и другое:
Здравствуй, речка Паленьга, Золотое донышко! Под мосточком-бревнышком Не таись! От тебя мы с Аленькой В разные сторонушки, В разные сторонушки Разошлись.
Эта песня о несостоявшейся любви. В композиционном центре песни зрительный образ – “два следочка” – осмысленный как образ лирический. Повторы слов, несущих основную нагрузку, создают впечатление достоверности переживаний. Однако разностопность строчек внутри куплета, выделение одного слова в строке – особенность редкая для песни, разрушает привычную для старорусской песни протяжность мелодии, сближаясь с современной эстрадной песней. По мнению В. Оботурова, “Фокиной удалось слить воедино традиции старой народной песни и песни современной”.
Так, в песне “Насмотрись, зорька, на реченьку” отражено современное содержание – проводы в армию и переживания девушки, связанные с этим. Особая роль в этом стихотворении принадлежит параллелизму. Но этот прием используется не механически, благодаря чему достигнута искренность лирического выражения. То общее, что есть в движении того и другого образа, развивается, углубляясь от куплета к куплету, и уже в третьем сливаясь:
Ива трогает за косы - Не грусти, не грусти!
В. Оботуров пишет: “Ольга Фокина организует свой стих так, что уже подготавливает почву для композитора. У нее психологически оправданы повторы, ритмические перебои, нет ничего, что затруднило бы эмоциональное развитие темы”.
Названные интонационные особенности стиха, определяемые фольклорной традицией, особенно характерны для раннего творчества поэтессы. Начиная со второй половины 70-х годов, в произведениях Фокиной появляются новые черты, природную образность и песенную плавность речи дополнила рефлексия. А в последних сборниках 90-х годов песенные и особенно частушечные ритмы вовсе редки. Все чаще появляются вопросительные интонации, подчеркивающие драматизм происходящего с лирической героиней. Появляются стихотворения, напоминающие строй заговора. Вообще, в устном народном творчестве заговор – это “словесная форма, имевшая якобы магическую силу”. Главенствующее место в фольклорном заговоре занимает слово. Главным принципом создания заговора в устном народном творчестве, как правило, является сравнение двух явлений, одно из которых при этом должно магически воздействовать на другое, качества и свойства одного предмета непременно передаются другому предмету. Фокина использует элементы заговора в несколько ином плане:
Не гляди. Отчеркнись. Откажись. Не вникай. Не внимай. Не прельщайся. Что с того, что дороже, чем жизнь? Жизнь ведь тоже пройдет - утешайся...
Лирическая героиня пытается убедить себя в том, что ценностей больше не осталось и даже жизнь конечна. Чтобы заглушить боль потери веры, поэтесса использует своеобразную “магию слов”, нанизывая синонимы: отчеркнись, откажись, не внимай, не вникай. Слышен своеобразный призыв умереть, отказаться от чувств, свойственных живым.
Ранее нами уже отмечался трагизм, присущий любовной лирике Фокиной, а также появление минорных настроений в поздних стихотворениях, особенно связанных с судьбой родного края. Этими особенностями определяется появление стилистики “плача” в позднем творчестве поэтессы. Например, в любовной лирике 80-х годов:
Где ты, моя грустиночка, Тоненькая тростиночка? К месту пришла остылому... Кто тебя срезал, выломал? И в произведениях, посвященных родному краю: Край мой милый! Край ты мой родимый! Ты со мной, со мной еще пока.
Процитированные строки напоминают строй фольклорного похоронного плача, основной композиционной формой которого является форма лирического монолога. Для поэтики фольклорных похоронных плачей характерно широкое употребление устойчивых выразительных элементов, слов с уменьшительными суффиксами, всевозможных повторов, синтаксического параллелизма, обращений, восклицаний, вопросов, что служит средством усиления их эмоциональной выразительности и драматического напряжения. То же видим и у Фокиной. Однако важно, что устно-поэтическая традиция преобразуется Фокиной на основе хорошо усвоенной эстетики современного стиха.
В иных произведениях Фокина использует элементы сказки. Так, например, в стихотворении “Хлеб” в качестве экспозиции поэтесса выбирает сказочный зачин, что создает определенную установку на восприятие данного произведения:
Не начать ли рассказывать, Как Аленка росла, Как впервые полмягкого, Аржаного несла?
В произведении освещаются не реальные события, а сны девочки, реальность как бы отступает на второй план, но мы понимаем, что речь о военном времени, о мечтах голодного ребенка, так как мечты эти кажутся недостижимыми.
Поэтика сказки последовательно выдерживается в стихотворении о любви: “Я хожу сюда неспроста”. Внутренний сюжет вполне современен: девушка переживает от того, что милый изменился, стал другим, чужим:
Человеком ты был рожден, Светлым именем наречен, Но колдун на бессрочный срок В волчью шкуру тебя облек.
А для реализации замысла использованы мотивы, переходящие из сказки в сказку, о превращении героя в серого волка, о том, как добывается тайна старого колдуна:
Никого не води сюда, Сам закидывай невода, Будет невод с пустой водой, Будет невод с густой травой - Не печалься! На третий раз Будет невод со мной как раз... ..................................................................... Щедро радуйся! Свято верь: Ты отныне уже не зверь: Я добыла тебе со дна Тайну старого колдуна.
Таким образом, в любовном цикле наиболее ярко обозначился принцип освоения фольклорных традиций. Устно-поэтическая условность образов здесь подчеркивает извечную повторяемость любовных драм. Она органически входит в современную лексику, придавая сюжету некий оттенок всеобщности для прошлых и нынешних времен.
ТАКОВА творческая особенность кудесницы слова Ольги Фокиной. Мастерски переплетая фольклорные традиции и русскую классическую литературную школу, она являет нам удивительное по выразительности словесное узорочье. Именно так- в переплетении двух основ- и возникает магия образов, которые достигают не только рассудка читателя, но и его сердца.
