Опубликовано: сайт “Газета.РУ”, 09 декабря 2000 года
Автор: Павел Спиридонов
Оригинал материала находится по адресу:
www.gazeta.ru/2000/12/09/vspomnitjvse.shtml
Когда на афише литературного вечера или в телепрограмме встречается это имя, то для просвещенного читателя все шутливые ярлыки – от «бабушки советской литературы» до «тёщи Губермана» – перекрываются словом «люблю», складывающимся из начальных букв ее ФИО. И пусть писательница в стотысячный раз рассказывает детям военную историю о заболевшем слоне, а взрослым – о дружбе и встречах с теми, кого сегодня и во плоти-то не очень представишь, мифологический туман не в силах сгуститься. Восьмидесятилетняя Лидия Борисовна Либединская не отказывается ни от одного приглашения на встречу с читателями, даже если (а так чаще всего и бывает) вечером у нее самолет, летящий в Израиль. Летает она, как правило, к носатому родственнику, придумавшему ту особую литературу, которая называется «гариками». Про нее любят рассказывать истории, начиная от классической – поездки к тому же зятю в тюрягу – до относительно свежей – про новые русские СМИ.
Пришли к Лидии Борисовне из популярной газеты, от чтения которой, как намекает реклама, умирает тоска. Сели на знаменитой кухне под расписными хлебными досками и давай ворошить былое. А в конце девочка-интервьюер возьми и спроси: «Что вы, Лидия Борисовна, можете сказать о писательских женах, этом особом виде рода человеческого?» – «А что,– отвечает наша ЛБЛ, сама, между прочим, легендарная писательская жена,– среди них встречаются замечательные экземпляры. Вот Гадаев взял себе в жены проститутку, а какой опорой ему стала, такая преданная…» Естественно, беседа вышла под заголовком: «Гадаев взял в жены проститутку». Говорят, что с тех пор Лидия Борисовна, которая, вероятно, полагает, что человеческая порядочность выделяется в атмосферу наподобие углекислого газа, разучила новое выражение «визировать текст».
Кстати, гадаевская жена, слава Богу, еще жива, поэтому пусть ее супруг так и останется Гадаевым.
Когда книга, о которой сейчас пойдет речь, вышла из печати, многие удивились – зачем? Потом поплыли объяснения: живем, мол, в эпоху ретро-ностальгии, смотрим, отрываясь, «Кубанских казаков» и «Гараж», почему бы не выйти и «Зеленой лампе»? Пусть поколение уходящих натур порадуется.
Бред собачий. Книга свежа, как утро в Москве, и поучительна, как семейный альбом. Социологические опросы не врут: параллельно с Акуниным, Пелевиным и Улицкой люди любят и чужие воспоминания. В процессе чтения они, сколько бы лет им ни было, и бессознательно примеряют их на себя, и переживают как сугубо художественный артефакт.
Недавно от поклонника и старинного друга Либединской я услышал по поводу «Зеленой лампы» такое: «Удивительно, посмотрите, она ведь не стала переписывать те свои впечатления (книга, строго говоря, переиздание 60-х годов), оставила все как есть…». Действительно, предсмертное письмо Александра Фадеева уже лет десять как напечатано, но она оставила тот свой текст о выстреле, не избегая, впрочем, лирических отступлений из дня сегодняшнего.
Приключение ее судьбы пересказывать глупо: ну как вы расскажете о любви с помощью анатомической схемы сердечной мышцы? Простодушие сопрягается здесь с вниманием к подвальным углам собственной памяти, и вы только отмечаете, с каким блеском эта дальняя родственница Толстого описала свою детскую историю с куклой, которую закормила печеньем и орехами до того, что в животе у куклы поселился мышонок. И гадливый ужас, который сдавил ей горло, напоминает вам в перевернутой перспективе знаменитые стихи Иннокентия Анненского, про то, как «…бывает такое небо, такая игра лучей, что сердцу обида куклы обиды своей жалчей».
Она не стала ничего менять. Она по-прежнему ежегодно празднует день рождения своего друга, футуриста Алексея Крученых, по-прежнему ведет под руку своего любимого мужа и все так же горячо убеждает Марину Цветаеву, что немцы не дойдут до Москвы. Она даже робко предполагает, что ее несостоявшаяся поездка в Елабугу могла бы остановить предначертанное. Умирающий Михаил Светлов – «Старуха, привези пива!.. Рак у меня уже, кажется, есть» – все так же диктует ей свою сказку про Девочку-копеечку, и вслед за ее бабушкой вы учитесь не ждать благодарности от сделанного вами добра.
Вместе с Лидочкой Либединской вы платите уличный штраф милиционеру 20-х за то, что идете не в своем пешеходном потоке. Вместе с ней вы 84 раза смотрите фильм «Юность гения» и даете клятвы у опекушинского монумента.
Для обрамления эпохи иногда достаточно мелкой детали, которая под пером ЛБЛ звучит как грозовой библейский символ. В тридцатые годы ее муж, зачинатель обреченной рыцарской совпрозы, выступал с ублюдочным литчиновником Владимиром Ставским на Кубани. Была жара, литчиновник не взял с собой лишнюю рубашку, и Юрий Либединский отдал ему свою. Через два года товарищ по цеху стал его главным обвинителем на распространенном в те годы шельмовальном собрании. Номенклатурные плечи Ставского облегала все та же белая косоворотка.
Нам остается заметить в «Зеленой лампе» те странные абзацы, в которых автор, подобно героине Алисы Френдлих из фильма «Сталкер», вдруг обращается к читателям напрямую, употребляя тихие обороты типа «друзья мои». Вот ее самая прямая речь: «Учитель – это не тот человек, который тебя чему-то учит. Это тот человек, который помогает тебе стать самим собой. Когда я говорю о молодежи, мне хочется посоветовать им только одно, так когда-то советовала мне моя бабушка: ты обязательно точно застегни верхнюю пуговицу, потому что иначе нижнюю пуговицу некуда будет деть, и ты останешься человеком с лишней пуговицей». Все-таки приятно, что Лидия Борисовна Либединская – человек старомодный.
