Литературный журнал “Москва”. Июнь 2010 г.
* * *
Быть лебедью, лететь без следа,
Пленять бесстрастностью сердца
Людей, богов… Рожать, как Леда,
От Зевса, но из яйца,
Не вить гнезда, не знать привычек,
Свободной красотою – зля!..
Но женщине с душою птичьей
Чужою кажется земля;
Ей печься о насущном хлебе –
Лишиться легкого пера:
Певучая тоска о небе
Звучит в нем звонче серебра;
Сурова дань, чтоб жить крылатой,
Не знать соблазнов и оков:
Век биться, раненой, распятой
В прорехе между двух миров.
* * *
Вернуться к жизни с чистого листа,
Разжечь огонь любви в священной чаше!
Пусть, разгораясь ярче, пламя пляшет
И отступают страх и пустота.
Свет озаряет сердце изнутри —
Забытое небесное блаженство!
Божественного плана совершенство —
Слияние в сиянье Гаятри.
Скрываемая истина проста:
Любой душе небесной — пробужденье!
Людской любви вселенское служенье —
Делиться искрой своего костра.
* * *
Строчки нижутся, как бисер.
Сумерки. Смотрю в окно.
Кто-то дальний бросил в выси
Бархатное полотно;
Ветер потревожил струнки,
Звуков расплелась канва,
В небе звездные рисунки
Засверкали, как слова,
Подчиняясь вечной власти
Во вселенском вечеру, –
Точно одинокий Мастер
Начал с бисером игру,
Заплетая в тихом трансе
Смысл слов и звездный свет…
Так и дышат в резонансе
И Создатель, и поэт.
* * *
Привычная траектория:
Диван, тротуар, траттория,
И там за бокалом кьянти
Рассказ о большом таланте.
Непризнанные кумиры
Азартно тасуют лиры:
Один бы снимал картины,
Покруче, чем Тарантино,
Другой превзошел бы Данте,
А третий стал музыкантом…
Но критики сплошь – кретины,
А члены семьи – вампиры,
И бисер метать не нужно.
А те, кто сейчас заслужен,
Все бездари и мутанты.
До ночи ворчат у столика
Три сморщенных алкоголика.
Диван, тротуар, траттория –
Банальнейшая история.
* * *
Пустышка иллюзорной славы –
И снова бездорожье, дым…
Как будто полевые травы
Противоядье от беды;
Вновь быть собой и вспомнить радость
Раскрыться солнцу – как цветы!
И большей не просить награды,
Чем оградить от суеты.
* * *
По самые плечи заломлены руки.
Мечусь исступленно. Ослепла. Оглохла.
От ужаса этой внезапной разлуки,
От вопля вселенского, бьющего стекла
И жизни… Набросок летит карандашный,
В бреду становясь той последней чертою,
Для мозга реальной, как вечер вчерашний,
В который – впечатаны вместе с тобою…
День завтрашний скрыт уже тенью могильной,
Упасть! Через шпалы просыпаться пеплом!
Стать мертвой, не помнящей жизни, стерильной,
Покрепче стянуть эту страшную петлю,
Пускай вместе с сердцем страданье взорвется!
Все кончится… Жилы, как реки, застыли…
Где ангел сверкал, незакатнее солнца,
По самые ребра обломаны крылья.
* * *
Уныло стучат колеса,
В стакане – холодный чай,
Пошлю в пустоту вопросы,
Не хочешь – не отвечай;
Кто предок мне, кто – потомок,
Все войны – кому нужны?
Я только больной обломок
Когда-то большой страны.
