Провожая на юг
торопливые чёрные стаи,
раздаривши элегиям
хрупкое время для сна,
я в окраину города
молча корнями врастаю,
прорастаю гудящею кроною
в небо без дна.
Запоёт, закружится пора,
до поры золотая,
разойдётся по швам
прямодушие скользких дорог.
Всею плотью и кровью
вселенские соки впитаю
и в незримом единстве
не буду уже одинок.
Заколышется близь
листопадной метелицей жаркой,
размозолится глубь
заповедной тоской естества.
Остаются от прошлого нам
только пни да огарки,
или их называвшие,
странные ныне слова.
Впрочем, что нам жалеть
о когда-то распавшихся связях?
Всё течёт и меняется,
но возрождается впрок.
Мир жестокий порою бывает
безумно прекрасен,
как осеннего воздуха
долгий, прохладный глоток.
25 сентября 1993 г.
