Мухаммас
Друзья, в цвет бытия земного влюбилась я,
Ах, в ангела иль в духа злого влюбилась я?
В рубины уст и в пламень слова влюбилась я.
В сверканье взора огневого влюбилась я.
Он царь красы, и вот в такого влюбилась я.
Подобен месяцу на небе, земли далек,
Прекрасен телом и душою, красив, высок.
На зависть пышным розам сада — шиповник щек.
Не поглядит, хоть сотни жизней кинь в пыль дорог.
В беспечность мотылька цветного влюбилась я.
Лицо откроет, и померкнет пред ним закат.
Уроки бегства даст газелям проворный взгляд.
Перед медовыми устами и сахар — яд.
Смутясь его кудрей, завянет и райский сад.
Не в луч ли солнца золотого влюбилась я?
Два новых месяца на небе — серпы бровей,
Лицо — лужайка, две газели — глаза на ней.
Стан — что побег в садах желаний души моей.
О боже, боже, к удивленью моих друзей,
Не слушая рассудка зова, влюбилась я.
Взгляните: пальма шевелится, встает, идет…
Нет, это человек! Свидетель — ты, мой народ:
Так светел ликом, что сияньем вас обожжет.
Смущенный месяц и не смотрит, уйдя с высот.
Уж не в Юсуфа ль молодого влюбилась я?
На алой шелковой одежде горит узор.
Желаний войско в прах повергнет единый взор.
Сверкают зубы, словно жемчуг, все на подбор.
В моем дому печаль и горе живут с тех пор,
Как, на беду отца родного, влюбилась я.
О, почему судьбой даны мне лишь скорбь и грусть!
Ведь непослушную отвергнет мой друг, боюсь.
Не диво, коль от мусульманина я отрекусь,
В народ язычников навеки я облачусь.
Увы, в неверного, в чужого влюбилась я.
Перевод В. Звягинцевой
***
Друзья, прекрасного певца безмерно я люблю.
Пыланье нежного лица безмерно я люблю.
В кудрях сияние венца безмерно я люблю,
И мускус каждого кольца безмерно я люблю.
Того, кто счастлив без конца, безмерно я люблю.
Еще ничей не видел глаз подобной красоты.
Недаром свежести его завидуют цветы.
Он чуть рассеян, чуть смешлив, горды его черты,
Ни разу не заметил он полет моей мечты…
Исчадье ада, хитреца, наверно, я люблю.
Померкнет солнце в небесах, когда он выйдет в сад.
Сто тысяч солнц в его глазах неистово горят.
И неземную сладость мук его уста таят:
Пред сладостью медовых губ и мед и сахар — яд.
В стране красавцев гордеца безмерно я люблю.
Серпами сомкнутых бровей столетья сражены —
Сразил их амбры аромат на острие волны.
Г лаза— две лани молодых, что нежности полны.
Его лицо — небесный свет, сияние луны.
Созданье высшее творца безмерно я люблю.
Увидев стройный стан его, трепещут Дерева.
«Наверно, это кипарис»,— твердит окрест молва.
А этих ясных черт полет откроется едва,
Как все прекрасное замрет, умолкнут все слова.
Владельца клада, храбреца безмерно я люблю.
Он несомненно божество в одежде цвета роз.
Один суровый взгляд его страшнее “всех угроз.
Адан жемчужины ему для радости принес,
Но свет жемчужный у себя нс вижу в доме слез,—
Хоть светоносного гонца безмерно я люблю.
За что вы, люди, Махзуну ругаете окрест!
Но сделаю, как хочет он,— уйду из этих мест.
Поймите, милому служить — желанье всех невест,
И в том, что кину я ислам и вдруг надену крест —
Пет преступленья, нет греха, нет скверны… Я
люблю!
(Мушоира)
ФАЗЛИ
Хвала тебе, хвала стихам твоим. В их простоте мы
ясный разум чтим:
Мысль отражают все твои слова, как в реках мир
зеркально отразим.
МАХЗУНА
Кто посвятил мне мудрость этих строк? Так написать
один влюбленный мог.
Но тот владеет сладостью любви, кто желчь ее познал,
как пилигрим.
ФАЗЛИ
Не должно нам открыто оглашать слова, что могут
сердце обнажить.
Пусть будет скрыт их сокровенный строй, как под
чадрой невесту мы храним.
МАХЗУНА
Не обвиняй за дерзкие слова. Без солнца иногда
растет трава.
Так я росла, и так мужал мой стих, отвержен, одинок
и нелюдим.
ФАЗЛИ
Твой алый рот и цвет вина — одно. Поэтому в стихах
твоих—вино.
И хмелем опьянен я не простым: твоим стихом, как бы
вином густым.
МАХЗУНА
Увы, еще стихи мои — вода, их трезвыми оставили года.
Они — еще неспряденная нить, и крепость их мы не
определим.
ФАЗЛИ
Слова твои блистают красотой, поведай миру, кто
учитель твой?
Как месяц, мы с высот не заблестим, пока мы солнца
свет не повторим.
МАХЗУНА
Тогда лишь море перлами полно, когда вбирает много
рек оно.
Я черпала бессчетно волны слов — и жемчуга нашла
стихам своим.
ФАЗЛИ
Фазли последним словом порази, скажи его, не обижай
, Фазли.
Я должен в Намангане быть чуть свет, а ехать лучше
зрячим, чем слепым.
МАХЗУНА
Что мне сказать? Затворницей живу, но мир печали
вижу наяву,
И все стихи взяла я не из книг — они мне краем
вручены родным