Борису Слуцкому
“А ты никуда не вышел,
Ты просто пророс травою.
И я, как собака, вою
Над бедной твоей головою.”
Борис Слуцкий – Михаилу Кульчицкому
Ни эшафота, ни полатей в морге,
Ни голых стен в больничной маяте
Не скрасят гувернантские восторги
И беглая любовь чужих детей.
Всей нашей жизни, нашей страсти мало,
Чтоб не забыли нас ученики,
И в сорок лет ссылаться не пристало
На брошенные в стол черновики.
Вот говорю, а ничему не верю:
Ещё деревья плещут о стекло,
Дневные звёзды за больничной дверью
Ещё горят призывно и светло.
Косого ливня падают караты,
И редко-редко зовом “Не забудь”
Предчувствие неволи и утраты,
Как перебой, опустошает грудь.
Смешно и грустно баловать с тетрадью,
Считать себя при деле и в строю,
Ни прочной крышей, ни житейской кладью
Не защитив усталую семью.
Грешно твердить о чести и о воле,
Учить дитя не гнуться и не врать,
Когда томится узницей в подполье
Всё та же злополучная тетрадь.
И кажется, тоскующая звонко,
То кровным братом, загнанным в острог,
То бомбой в изголовье у ребёнка,
Который сам не знает, где прилёг…
***
.Мне помнится, как предвоенный старт:
Вы в студии. Омытый ливнем Харьков.
Три пары глаз, восторженно и жарко
Глядящие на Вас с последних парт.
Нам русый Миша видится седым,
Так он высок… Но первый допуск выдан,
И мы тихонько в уголке сидим
И впитываем Ваших “Инвалидов”.
И светлый друг мой, зоркие глаза,
К сиренному едва привыкнув вою,
Уходит вслед за вами на вокзал,
Чтоб рядом с Мишей прорасти травою…
…А мы встаём из выжженной травы,
Оставив мёртвым чистоту и славу,
И мёртвые талантливей живых
Становятся по долгу и по праву.
Но он считал, что гениальны Вы,
И, если бы ковыль шумел над Вами,
Он одарил бы мёртвых и живых
Такими же щемящими стихами.
Вы – для себя – блуждаете, как я,
Не избежав моих тягчайших пыток.
Вы – для меня – законный судия,
Живое продолжение убитых.
Я к Вам на суд, как будто к ним на суд,
Приду из затянувшегося детства.
Так на холмы могильные несут
К бессмертным – сердце…
1962
