* * *
Душа заблудилась в теле:
Потеряно, одиноко.
У тела земные законы,
А Души парят высоко.
А телу б, к плечу прижаться,
Надежному и родному.
Да просто, бы, отогреться,
Да просто, бы, отоспаться,
Коль не дано другого.
А ей бы взметнуться в небо
И чайкою там кружиться.
Потом бы, с рассветом, в море
С прибрежной волною слиться.
Так нет же: сидит то в пятках,
То пульсом виски тревожит,
То сердцем стучится в клетку
Грудную… то дрожь по коже,
Когда она, то сторожится,
То молится до исступленья,
До шепота и до стона,
То тело мне вдруг затопит
Бессмысленная истома.
Ну, что же тебе неймется,
Пойми же меня, родная,
Никто уже не поможет
И я уже, как чужая.
* * *
Сто дней весны… нет, девяносто два,
Ещё сто дней… а там уже, пожалуй, осень.
И зарядит дождями неба просинь,
И солнца луч пробьётся лишь едва,
Сквозь ртутность туч, а там, глядишь – зима…
Сто дней зимы… Мороз ударит посох оземь,
Замёрзнут мысли и слова… Замёрзну я…
Так и не ожив.
Женщина без мужчины…
Как безнадёжно горько.
Женщина без мужчины…
Разве возможно столько вынести одиночества?
Судьба злодейка-ль? Её высочество!
То щедро катует, то скудно милует,
В толпе теней, мелькнёт ли твой силуэт,
О, Милый, Мой?
* * *
«Яновы дни гуляют,
Янову плещут ночи,
Кто-то свечу пускает
Лужами, вдоль обочин»
Знаешь, всё это было,
Жизнь, словно рожи корчит,
Нет, не бывать мне милой –
Брошенной вдоль обочин.
Я уж давно привыкла,
Дни коротая, ночи –
Суженной я не стану –
Брошенной вдоль обочин.
Знаешь, какая мука,
Боль ту терпеть, что есть мочи,
Есть лишь одна судьбина –
Брошена вдоль обочин.
Мне не исправить линий,
Кто-то их так искурочил,
Гонит мой лист осенний,
Лужами, вдоль обочин.
* * *
Две хрустальных слезы
у меня в серьгах,
Две печальных слезы
на моих очах,
Есть ещё одна –
та, застыла в перстне,
И сотнями тысяч
– в моём сердце.
И за окнами дождь
слёзы льёт в подоконник,
И виском на диване
вдавлена в подлокотник,
Рыжий лист закружил
в плавном танце с тоской,
Все банальны слова,
где есть острая боль.
АНДРОНИК
Ночных полушёпотов странные шорохи,
Движения рук и случайные всполохи
Желаний и чувственных (вечных, как Небо)
Моих – ожиданий, Твоих – исполнений.
Полточки, полстрочки и жизненно важно
Уйти в этом случае нам в многоточие,
Печально, когда точка есть невозврата
И грязные лужи, и путь вдоль обочины.
АНД НИК
«Как здорово, что ты успела!»
Как здорово, что я успела
И яблоком скатилась спелым, к твоим ногам?
Как здорово, что так случилось
И влагой дождевой напилась, твоя земля?
Серебряной струною ветра,
Ты, заблудившись в перекрестках света, задел меня?
И осенью случилось чудо, как ты и я?
Тогда, скорее, расскажи, откуда твоя Душа?
Не бойся быть собой и только,
Меня томя, к себе прижми настолько, чтоб уплыла земля.
И, если я успею к твоим ногам,
Скажи: «Пусть веет Южный!», – своим ветрам!
ВОПРОСИКИ
«Я люблю, когда в жизни всё ровно и гладко»
Как же грустно от тебя это мне услышать:
Разве можно жизнь прожить, спрятавшись под крыши?
И уместен ли асфальт на лесной тропинке?
Как бревно ты отличишь, не познав соринку?
Как узнаешь ты подъём, если ты не падал?
Как же радость познаешь, коли ты не плакал?
И что значит, милый Путник, в твоём сердце Бог,
Если встречи с ним не ждёшь Ты в Конце Дорог?
* * *
Упало солнце на мою ладонь,
Оранжевым, огромным апельсином.
Прошу тебя – меня не тронь, цвет Горести,
А будь со мной, Рождественское Счастье Мандарина.
Не тронь меня, цвет Боли, Лжи,
Оттенки Фальши, эхо Неудачи,
Держи ладонь моя, лишь цвет Любви, цвет Радости…
К чему же, глупые глаза, вы снова плачете?
ВТОРЯ МАЯКОВСКОМУ
Милый, сжимая пылающий жар ладоней,
Думаю, что за галлюцинационный бред,
Ведь не было близости между нами,
Могла случиться, а Нет!
Не Брик, хоть и Лилечка, да не Ваша,
Да и Вы, Серёженька, не революционный поэт,
Чтобы вздыбились строки-лошади,
На любовный взлетев парапет.
Не целуете иступлённо Вы
Замороженные уста.
И на Флейте Труб окрылённые
Не играют нам Ангела.
Бросила бы, в объятия – словно в улицу –
Своё тело Вам,
Разорвите мне платье донельзя,
Да и всю меня – пополам.
* * *
У всего есть своя цена,
У моей любви – сорок два.
К далеко не Мачо.
Весь ты отутюженный,
весь ты напомаженный,
Весь Дольче-Габбаненный
и парфюмом залитый,
А потом – распущенный,
а потом – взъерошенный,
А потом – подкошенный
и ещё – забытый ты,
Словно сад заброшенный.
Вспыхнул ночкой жаркою,
вытлел весь до донышка,
Ветром был подхваченный
– из подушки – пёрышком.
Закружило ветрами,
изломало штормами
И погнало с мусором,
вкривь и вкось перронами.
Может, вновь прибьёт тебя,
к женской путь-дороженьке,
Ты склони колени-то,
да пади ей в ноженьки!
* * *
Умирала каждой клеткой, каждой порой,
Выгорала, вытлевала до корней волос…
Бесспорно – он был лучшим, но не РАЕМ
И порезал её сердце острым краем.
Откололся от бокала скол тот тонкий,
По артериям, по венам – остро-колко.
Не мечтала, не спешила, знала – больно,
И удар был тот последний, как контрольный!
Что теперь лежишь, немая, корчась в муке?
Ты же сразу это знала, Ложь – к Разлуке.
КЛОФЕЛИН. СПОСОБЫ ПРИМЕНЕНИЯ.
Я тебе пуховую постелю постель,
На замки пудовые я закрою дверь,
Не впущу чужие я в этот дом глаза,
И до зорьки аленькой стану пить уста.
В пуговку за пуговкой пальчики вплету,
Раскалю я допьяна злую страсть твою,
А потом, усталая, упаду на грудь,
Только ты до зореньки у меня побудь.
* * *
Уже так близок твой приход, а я к нему и не готова –
Надежды шаткая основа, да Алых Парусов оплот
С наивной верой в твой приход.
До боли вглядываюсь снова,
Сквозь все туманы, в горизонт –
Да что там Парус! Просто плот…
Да – Эхо брошенного слова,
Да просто от ненастья зонт…
Я всё приму из рук твоих, под сенью ласкового крова,
Лишь бы шалаш был на двоих, да мягкая трава, ковровой
Дорожкой нас свела на миг…
Ведь всем известно: в мигах Жизнь,
Хоть и порой, совсем сурово.
Я слышу, слышу твой приход,
Хоть я к нему и не готова…
*Подборка стихов Л. Новогрудской (Самсон) из сборника поэтов Нарва-Йыэсуу “Meie tagasiholdlik inspiratsiooni kogemus’’, Narva-Jõesuu, 2012. Прислана М.Васьковым.
