БЕЛАЯ НОЧЬ
Червленный щит тонул — не утопал,
В струях калился золотого рая…
И канул… Там, у заревого края,
В купели неугасной свет вскипал.
В синь бледную и в празелень опал
Из глуби камня так горит, играя.
Ночь стала — без теней. Не умирая,
В восточный горн огонь закатный пал,
Не движет свет. Дома, без протяженья, –
И бдительны, и слепы. Ночь — как день.
Но не межует граней четко тень.
Река хранит чудес отображенья.
Ей расточить огонь чудесный — лень…
Намеки здесь — и там лишь достиженья.
ОСЕННЕЕ
1
Осенняя земля,
сырая и отцветшая,
выдыхает, не жалея,
последние соки,
ненужные.
Осенняя земля,
черная и покинутая,
к небу бледному поднимает
свой пахучий дух,
торопящий,
и в прозрачном просторе
остра ее последняя
сладость.
Навстречу ей
высокое солнце
лучи льет,
бескорыстные,
бледные, тихие,
не теплые.
И в прозрачном просторе
разлился его свет
не скупой, не шумный,
ненужный.
Так ты сердце,
осеннее сердце, еще кадишь дымами
развеянными,
пьяными, ненужными,
предзимними.
И легко и молчаливо
тебе сияет
высокое солнце,
бескорыстное солнце.
2
Дожди размыли ее одежду,
дожди разрыли черное тело.
И стало тело ее нагое
больное сочащееся,
бесстыдное тело
осеннее.
Ну, изливало тело
фиалы благовоний
перед зимою – обещания
перед зимою последней любви,
безответной любви
осенния.
Дышит сердце мое
холодный дух
благовонный
дух земляной,
и с пустой высоты
синей
лучи остылые
к нам прикоснулись
сладострастием.
