Переводы Мири Яниковой
* * *
Засмеялись небеса,
утра свет, чудеса,
чистый звон колоколов
вдалеке поднялся.
Дымка голубых завес,
будто волны вокруг,
море целое чудес
раскрывается вдруг.
Вот кораблик на волне,
легкий, будто во сне,
далеко меня неси,
будто песнь обо мне.
А за морем вдалеке
замки есть на песке,
в замок света я войду,
в тайный град, налегке.
* * *
Этой дудочки тоска
плачет пасмурным днем,
так грустна и так легка
там в саду под дождем.
Так уныл ее мотив,
пусто в сердце давно,
даже боли не найти,
постарело оно.
Звуки дудочки зовут,
сердце рвут на куски,
в нем остался только звук
сиротливой тоски.
На четыре стороны
упорхнули мечты,
даже песни не слышны
и пусты, и пусты.
Заскорбит и убежит
сиротливый мотив,
и себе в сердцах чужих
дом захочет найти.
* * *
Душа хотела легких рифм,
одежд для легких слов,
но все слова — намеки лишь,
истрепан каждый слог.
И в сердце стих мой заключен,
и сердце вспомнит вдруг,
как мой недуг был утончен,
но минул и недуг.
И смех ушел, ушла тоска
и эхо тайных слов.
Как прежде, правда далека
и больше нет стихов.
* * *
Я одна в этой комнате тихой, пустой,
только сердце твое остается со мной,
надо мною твой дух витает,
и любовь к тебе в сердце не тает.
Сокращается день, надвигается тьма,
вечера одиноки и сводят с ума.
Помнишь день наш, что был так долог,
и мечты, и печали полог?
Там, под тайной завесой, у края земли
опустилося солнце и тени сошли.
Почему заката печали
наши души пленяли?
Почему же навек остается для нас
самым лучшим из всех — расставания час?
Надо мною твой дух витает,
и любовь к тебе в сердце не тает…
* * *
Любви голубка — там, на крыше,
на крыше за окном,
и ветерок над морем дышит
легко и озорно.
Но час пройдет — и что осталось?
голубка та заснет,
и поместит на сердце старость
отныне тяжкий гнет.
И можно плакать в одиночку
в пришедшей тишине —
об этих рукописных строчках
и просто — обо мне.
Любви голубка, спи отныне,
вот ветерок исчез
и вечер подошел, и стынет
последний свет небес.
* * *
Тихо, тихо, — вот волна уснула,
спит Кинерет в вечной немоте.
Чайка белоснежная сверкнула,
над водою тень ее мелькнула,
задрожала в сердце песни тень.
Гладь зеркальна в серебристой раме
гор высоких — берегов своих,
и Кинерет в небеса взирает,
а волна тихонько обсуждает
тайны мира — кто услышит их?
Эту тишь я не побеспокою,
песней ли ее мне пробуждать?
сяду между небом и водою,
здесь конец пути, земля покоя,
здесь нашла я родину опять.
Солнце
А солнце — золотой пион,
цветок в саду лазурном светлый.
К нему деревья тянут ветви,
к нему несется птичий звон.
И нет убежища, чтоб в нем
укрыться от дневного жара.
В небесном пламени пожара
моя мечта горит огнем.
Так не жалей, и руку дай.
Проходит жизнь — мечта проходит,
и день сгорит на синем своде
пионом желтым, как всегда.
Ветер
Тот ветер дул издалека,
и он теперь такой усталый,
ведь билось сердце сквозь века,
но и его настигла старость.
Вот сердце, в нем — приют мечте,
когда ж ветра вокруг завоют,
прошепчет сердце: дай покоя!
Покой? — шепнет мечта, — а где?
* * *
Час сумерек настанет —
и тропка на воде
возникнет золотая —
к земле, что нет нигде,
и песнь исполнит плавно
и тихо небосклон,
которую прислал мне
мой остров Авалон.
Мечты к тебе стремятся,
страна надежд пустых.
На миг лишь растворятся
врата, — исчезнешь ты,
но тропка золотая
проляжет на волне,
и тихо песнь растает
в уснувшей вышине.
Страна моя прекрасна,
суббота в ней всегда,
здесь сердцу вечный праздник,
здесь не страшна беда.
Мечты к тебе стремятся,
страна надежд пустых.
На миг лишь растворятся
врата, — исчезнешь ты…
* * *
Нет со мною матери, и не будет сына.
Солнце посылает мне тайную любовь,
счастье ожидает на тропе любой,
но нет со мною матери, и не будет сына.
Иду я в одиночестве, дорога далека,
иду с высоко поднятой и гордой головой,
и ветер на лице моем, — ведь правда, он живой,
и нет руки, ласкающей так, как его рука?
Вот осень начинается. Мой мир — благословенный,
с земли благословенной урожай собрали хлеба,
и вся эта земля — как отдыхающее небо,
великолепье вечности и золотых мгновений.
Пусть прежде сердце ныло, — теперь оно пустынно.
И нет любви — лишь холод прекраснейшего дня.
Стук собственного сердца — чужой он для меня,
ведь нет со мною матери, и не будет сына.
* * *
На родине сосны в зеленой глуши —
храните покой мой и радость души!
Так много лесов на просторах страны,
но вам лишь известен секрет тишины.
Вы к небу направите длани листвы —
как будто подсвечники держите вы,
как будто бы в древности в Храме стоят
ливанские кедры, и каждый — ваш брат.
* * *
Скитальцы повсюду, ушедшие в дали,
в чужих городах и по всей земле,
вы носите в сердце сгусток печали,
на вашем челе — тысячелетий след.
Стремились души всех поколений
в место, что святостью озарено,
в слове «родина» — гордость ваших стремлений,
и всю печаль вместило это слово одно.
Ну а я храню в своем сердце скромном
память самых разных мест и минут,
и я знаю — моя земля огромна,
нежна и прекрасна, ее имя — галут.
Я глаза обращаю к закатному свету,
вы стремите к востоку сердце свое.
Кто же скажет нам всем, что родины нету?
Та страна в небесах — примите ее!
* * *
Перед домом моим верблюды идут,
идут весь день напролет.
Жизнь человека — тяжелый труд,
а в сердце мечта живет.
Лишь сядет солнце — и вот уже
звезды памяти в небесах,
мир они принесут душе,
объединенье — сердцам.
Я помню, но не поверю никак,
что ты чужой, ты не тут.
Так трудно тебе разглядеть, отыскать
верблюжьих голов красоту?
Отраженье крыла
Будто в водах реки отраженье крыла,
будто эхо мелодии позабытой,
будто тень сожаленья в глуби твоих глаз, —
так и тайна прошлого в сердце укрыта.
Бывает — чужой заслоняет лик
забытая мною тень из былого,
понять не успею, люблю ли снова, —
и все исчезает, уходит вмиг.
* * *
И реальностью стали мечты,
и меж нами — шумные дни,
по ночам над моей головой
новых звезд пылают огни.
Что сказать? Я хотела того.
Никогда не растила цветы.
Не растила я ничего,
я растила лишь вас, мечты!
Если как-то ошиблась судьба,
и раскрылся мечты секрет —
протяну ли длань в пустоту,
чтобы счастье свести на нет?
Ну так что же в этих словах —
«любят — но не вместе они»?
Снова ночь, и память так жжет,
и меж нами — шумные дни.
Держу я сердце
Настала ночь. Распахнуто окно.
Держу я сердце в двух своих ладонях.
Несет мне ветер из долин бездонных
два слога лишь, что в имени одном.
Два слога имени, но что лежит за ним?
Свиданий тайна, годы, быстротечность,
и седина, и молодости вечность,
и сожаление, и счастье без границ.
