* * *
Чудодействовать — это непросто,
но однажды в начале весны
над растаявшим льдом у погоста
воскреси мои детские сны.
Я смогу чудодейством ответить,
незаметным для тысячи глаз,
и не будет на всем белом свете
двух скитальцев счастливее нас.
* * *
Нет, уже не набрать высоты –
Солнце скрылось, подрезаны крылья.
Перед взлетом у белой черты настигает пилота бессилье.
Командир эскадрилии, ас –
Он такое выделывал в небе,
А земля без любви и без ласк
Стала горькой, как сорванный стебель.
А пилот – не старик, не лентяй,
И без неба ему не живется…
Я прошу тебя, летчик,
Взлетай,
Если жизнь для полета дается.
* * *
Моя маленькая Лиз,
Мой восторг и мой каприз,
Моя солнечная ночь,
Мое чудо, моя дочь,
Мой спасительный удел
Оказаться не у дел,
В мире, где черным-черно,
Наше светится окно.
Перевернута земля,
А у нас теперь –
Семья.
Не первый раз,
Не первый год –
Случается, и мне везет.
Встречая зимнюю зарю,
Ушедший век благодарю
За то, что вспыхнули в пургу
Три алых розы на снегу.
Возможно, их волшебный свет
Мне озарит еще сто лет.
Я рада вечеру и дню,
Я утро каждое ценю –
Услышу – и душа светла:
– Любимая, как ты спала?
И ничего важнее нет,
Чем твой вопрос и мой ответ.
Вот сказка, что коснулась нас
Звеном в цепочке двух пространств.
Пусть держится земная ось
На этом:
– Как тебе спалось?
***
Восьмое марта — праздник…
рыбаков —
и выходной, и лед еще не тонок.
Едва собравшись, засветло, спросонок,
спешат мужи из теплых уголков,
туда, где снег блестит, как чешуя
зеркального с отливами леща, и
туда, где лунки маленькой края
огромную Вселенную вмещают,
где прикипает к удочке душа
и замирает в ожиданье зова,
где жизнь в любую морось хороша
с уловом и без всякого улова.
***
Сушина,
словно дирижер
над низкорослыми кустами,
над морем, ветхими домами
стоит приковывая взор,
кружа нам головы, круша
ночные склоны в миг отлива,
и по-девичьи горделива,
и так стройна, так хороша.
В изломах розовый гранит
напуган странною соседкой,
а время с завистью столь редкой
на это таинство глядит,
перед мистерией корней
лишь отступая бесконечно,
и перед жизнью, что не вечна,
и перед памятью о ней.
***
А жаль, что все не вечное —
слиянье рас и вер,
и молодость беспечная,
и наш СССР,
моя свобода шалая
от денег и от бирж —
туда, куда летала я,
уже не полетишь —
из Таллина в Сванетию,
а дальше над Курой,
в Чечено-Ингушетию,
в медовый месяц мой…
Сейчас сижу недвижимо
уже десяток лет,
мне до вокзала ближнего
доехать денег нет.
И все не перебесится
бог
грома над Чечней —
в бою пропал там без вести
медовый месяц мой.
***
Ю.Т.
Сбереги мне озеро до тепла,
с берегом березовым у косогора…
С первыми морозами я ушла,
но вернусь с последними — это скоро.
От зверей смородину приукрой,
помнишь, как нам сладостно было с нею.
А с черникой, собранной тобой,
пироги намного вкуснее.
Все пути заснежены — вьюга — Русь,
не на лыжах мне, не на конях,
но однажды с радостью я прорвусь
в твой пейзаж морозной строкою.
Сбереги мне озеро до тепла,
без пригляда озеру жить опасно.
Ну а печка русская все цела?
Раз цела, то жди меня ближе к Пасхе.
***
Эти зимние сказки —
в зале — плюс
ничего,
мерзнут руки и краски —
Новый год, Рождество.
Появившись под аркой,
утешая народ,
Дед Мороз без подарков
возле елки встает.
Поздравленья — короче,
развлеченья — длинней,
новогодние ночи
без тепла, без огней.
Снег предательской горсткой
через стены пророс,
обрасти бы мне шерсткой
в этот жуткий мороз,
стать пушистой лисицей
или белым песцом
и под снегом укрыться
за высоким кустом.
***
Я буду вам верна,
как старая собака,
послушна и нежна,
как длинношерстный кот.
Я буду, как звезда,
возникшая из мрака
под самый Новый год,
под самый Новый год.
Найти меня легко —
свернуть с прямой тропинки,
куда не пролегла знакомая лыжня.
Когда вам на ладонь опустятся снежинки,
Вы в свете их лучей
увидите меня.
***
Не бойся моего тепла,
я не обожгу,
только согрею твою озябшую душу.
Если тебе станет жарко,
я незаметно превращусь в лед
и остужу тебя
волосами из первого снега.
Такого еще не видел мир —
Мисс Ледовая скульптура
в образе живой женщины.
Выбирай же —
тепло или холод в зимнюю северную ночь?
НОВГОРОДСКОМУ ВЕЧЕ
Эй, колокол, зови меня на вече,
Коль право голоса мне вечностью дано,
И у меня еще сохранено
Ушкуйников разбойничье наречье.
Что помешает мне переместиться
На полтысячелетия назад —
То на Восток мы едем, то на Запад,
А с прошлым, как известно,нет границы.
Что вам скажу? —
Держитесь крепче, братцы,
Начните жизнь веселую дружней,
Чтобы Москве сюда не подобраться,
Садитесь, атаманы, на коней.
И от грядущего разора и разврата,
Описывать который не берусь,
Храните братцы, Северную Русь,
Начните песню заново, ребята.
——————————————————————————–
***
Гоголь назвал Русь птицей-тройкой,
И она умчалась в неведомые дали
Со своих равнин.
Эмигранты назвали Россию кораблем,
И она уплыла в неведомые дали
От своих берегов.
Коммунисты назвали СССР
Космическим спутником,
И он улетел в неведомые дали
С родных небес.
Как же назвать оставленную землю,
Где смотрят
Американские фильмы
На китайских видеомагнитофонах?
——————————————————————————–
***
В камин подброшены поленья,
Готова банька, чай согрет…
Ну что ещё для вдохновенья
Тебе хотелось бы, поэт?
С оленем повстречаться взглядом,
Остановиться на мосту
Над белой властью водопада,
Взрывающего высоту,
Чтоб капельки прохладной пены
Стекали радостно с ресниц…
Вот где рождение Вселенной —
Вдруг убедиться, глядя вниз.
Поверить в совершенство мира
Под светом северной звезды,
Когда над вечностью и мигом
Пророчество звучит — воды.
——————————————————————————–
* * *
Еще один закрытый детский сад —
в песочнице — забытые лопатки,
нужду справляет,
важен и пузат,
огромный пес на маленькой площадке.
Разобран деревянный самосвал —
на чью-то дачу отдирают рейки,
зловеще
незатушенный упал
окурок
на ромашку у скамейки.
Стареет род,
хворает поводырь,
за портом порт
сдается,
град за градом,
богатыри уходят в монастырь…
Не надо на Руси детей! Не надо!
Как этот мир я сыну подарю —
безденежный, бездетный и бездольный?
Как ангела к чужому алтарю
незваным гостем приведу невольно?
И если жизнь — столь непосильный крест,
как бастовать мальчишкам нерожденным?
Их молчаливый выражен протест —
не появляться в доме разоренном…
Но ты, мой сын, рождайся и кричи —
пусть плач твой, оглушая без пощады,
пронзит все души намертво в ночи,
прогонит псов
с детсадовских площадок.
——————————————————————————–
1997 г. ***
А жаль, что все не вечное —
слиянье рас и вер,
и молодость беспечная,
и наш СССР,
моя свобода шалая
от денег и от бирж —
туда, куда летала я,
уже не полетишь —
из Таллина в Сванетию,
а дальше над Курой,
в Чечено-Ингушетию,
в медовый месяц мой…
Сейчас сижу недвижимо
уже десяток лет,
мне до вокзала ближнего
доехать денег нет.
И все не перебесится
бог
грома над Чечней —
в бою пропал там без вести
медовый месяц мой.
——————————————————————————–
***
Мой город, здесь мне будут рады
Две с половиною души,
Мой город, где страшны фасады,
Но подворотни хороши.
Мой город,
Где старик Державин
Не стих читает — приговор,
Под монументом его ржавым
Собаки созывают сбор.
Мой город без души и правил,
Уничтожая сад камней,
На набережной понаставил
Ваянья “окаянных дней”.
Он до безумья ненавистен
И до безумия любим…
Дорога приведет на пристань,
Чтоб снова любоваться им.
——————————————————————————–
* * *
Взрывая ночь весеннюю,
земля взлетает ввысь —
о Сербии, о Сербии
молчи.
Или молись.
На крестный ход зовущее
весь православный свет
да здравствует созвучие
сбивающих ракет.
На юге и на севере
сражается наш взвод.
Спаси, Россия, Сербию,
а Бог тебя спасет.
——————————————————————————–
1997 г.
* * *
Кольцо и крест —
иное не спасет.
Любовь и Бог —
что людям нужно кроме?
Судьба и вера —
истина проста.
Я знаю.
Но душа моя пуста.
И ни кольца на мне, и ни креста.
——————————————————————————–
* * *
Нет, уже не набрать высоты —
солнце скрылось, подрезаны крылья.
Перед взлетом у белой черты
настигает пилота бессилье.
Командир эскадрилии, ас —
он такое выделывал в небе,
а земля без любви и без ласк
стала горькой, как сорванный стебель.
А пилот — не старик, не лентяй,
и без неба ему не живется…
Я прошу тебя, летчик,
________________________ взлетай,
если жизнь для полета дается!
——————————————————————————–
* * *
Моя маленькая Лиз,
Мой восторг и мой каприз,
Моя солнечная ночь,
Мое чудо, моя дочь,
Мой спасительный удел
Оказаться не у дел,
В мире, где черным-черно,
Наше светится окно.
Перевернута земля,
А у нас теперь – Семья.
Не первый раз,
Не первый год –
Случается, и мне везет.
Встречая зимнюю зарю,
Ушедший век благодарю
За то, что вспыхнули в пургу
Три алых розы на снегу.
Возможно, их волшебный свет
Мне озарит еще сто лет.
Я рада вечеру и дню,
Я утро каждое ценю –
Услышу – и душа светла:
– Любимая, как ты спала?
И ничего важнее нет,
Чем твой вопрос и мой ответ.
Вот сказка, что коснулась нас
Звеном в цепочке двух пространств.
Пусть держится земная ось
На этом:
– Как тебе спалось?
* * *
Мой город, здесь мне будут рады
Две с половиною души,
Мой город, где страшны фасады,
Но подворотни хороши.
Мой город,
Где старик Державин
Не стих читает — приговор,
Под монументом его ржавым
Собаки созывают сбор.
Мой город без души и правил,
Уничтожая сад камней,
На набережной понаставил
Ваянья “окаянных дней”.
Он до безумья ненавистен
И до безумия любим…
Дорога приведет на пристань,
Чтоб снова любоваться им.
* * *
Дети, вы больше не увидите солнца,
Спускающегося после обеда
К западу от улицы Свердлова,
Потому что некто под именем Моцарта
Хочет смотреть на солнце из своих окон.
Кто же осмелится жить в доме,
Возникшем словно ядерный гриб,
На площадке детского сада?
О, скажите, кто не убоится проклятья
Раздавленных бульдозером игрушек?
Дети, вы не увидите солнца,
Потому что мы боимся разбивать стекла
У тех, кто под именем Моцарта
Любуется закатами из своих окон
В доме к западу от улицы Свердлова.
НОВГОРОДСКОМУ ВЕЧЕ
Эй, колокол, зови меня на вече,
Коль право голоса мне вечностью дано,
И у меня еще сохранено
Ушкуйников разбойничье наречье.
Что помешает мне переместиться
На полтысячелетия назад —
То на Восток мы едем, то на Запад,
А с прошлым, как известно,нет границы.
Что вам скажу? —
Держитесь крепче, братцы,
Начните жизнь веселую дружней,
Чтобы Москве сюда не подобраться,
Садитесь, атаманы, на коней.
И от грядущего разора и разврата,
Описывать который не берусь,
Храните братцы, Северную Русь,
Начните песню заново, ребята.
——————————————————————————–
***
Гоголь назвал Русь птицей-тройкой,
И она умчалась в неведомые дали
Со своих равнин.
Эмигранты назвали Россию кораблем,
И она уплыла в неведомые дали
От своих берегов.
Коммунисты назвали СССР
Космическим спутником,
И он улетел в неведомые дали
С родных небес.
Как же назвать оставленную землю,
Где смотрят
Американские фильмы
На китайских видеомагнитофонах?
——————————————————————————–
***
В камин подброшены поленья,
Готова банька, чай согрет…
Ну что ещё для вдохновенья
Тебе хотелось бы, поэт?
С оленем повстречаться взглядом,
Остановиться на мосту
Над белой властью водопада,
Взрывающего высоту,
Чтоб капельки прохладной пены
Стекали радостно с ресниц…
Вот где рождение Вселенной —
Вдруг убедиться, глядя вниз.
Поверить в совершенство мира
Под светом северной звезды,
Когда над вечностью и мигом
Пророчество звучит — воды.
——————————————————————————–
* * *
Еще один закрытый детский сад —
в песочнице — забытые лопатки,
нужду справляет,
важен и пузат,
огромный пес на маленькой площадке.
Разобран деревянный самосвал —
на чью-то дачу отдирают рейки,
зловеще
незатушенный упал
окурок
на ромашку у скамейки.
Стареет род,
хворает поводырь,
за портом порт
сдается,
град за градом,
богатыри уходят в монастырь…
Не надо на Руси детей! Не надо!
Как этот мир я сыну подарю —
безденежный, бездетный и бездольный?
Как ангела к чужому алтарю
незваным гостем приведу невольно?
И если жизнь — столь непосильный крест,
как бастовать мальчишкам нерожденным?
Их молчаливый выражен протест —
не появляться в доме разоренном…
Но ты, мой сын, рождайся и кричи —
пусть плач твой, оглушая без пощады,
пронзит все души намертво в ночи,
прогонит псов
с детсадовских площадок.
——————————————————————————–
1997 г. ***
А жаль, что все не вечное —
слиянье рас и вер,
и молодость беспечная,
и наш СССР,
моя свобода шалая
от денег и от бирж —
туда, куда летала я,
уже не полетишь —
из Таллина в Сванетию,
а дальше над Курой,
в Чечено-Ингушетию,
в медовый месяц мой…
Сейчас сижу недвижимо
уже десяток лет,
мне до вокзала ближнего
доехать денег нет.
И все не перебесится
бог
грома над Чечней —
в бою пропал там без вести
медовый месяц мой.
——————————————————————————–
***
Мой город, здесь мне будут рады
Две с половиною души,
Мой город, где страшны фасады,
Но подворотни хороши.
Мой город,
Где старик Державин
Не стих читает — приговор,
Под монументом его ржавым
Собаки созывают сбор.
Мой город без души и правил,
Уничтожая сад камней,
На набережной понаставил
Ваянья “окаянных дней”.
Он до безумья ненавистен
И до безумия любим…
Дорога приведет на пристань,
Чтоб снова любоваться им.
——————————————————————————–
* * *
Взрывая ночь весеннюю,
земля взлетает ввысь —
о Сербии, о Сербии
молчи.
Или молись.
На крестный ход зовущее
весь православный свет
да здравствует созвучие
сбивающих ракет.
На юге и на севере
сражается наш взвод.
Спаси, Россия, Сербию,
а Бог тебя спасет.
——————————————————————————–
1997 г.
* * *
Кольцо и крест —
иное не спасет.
Любовь и Бог —
что людям нужно кроме?
Судьба и вера —
истина проста.
Я знаю.
Но душа моя пуста.
И ни кольца на мне, и ни креста.
——————————————————————————–
* * *
Нет, уже не набрать высоты —
солнце скрылось, подрезаны крылья.
Перед взлетом у белой черты
настигает пилота бессилье.
Командир эскадрилии, ас —
он такое выделывал в небе,
а земля без любви и без ласк
стала горькой, как сорванный стебель.
А пилот — не старик, не лентяй,
и без неба ему не живется…
Я прошу тебя, летчик,
________________________ взлетай,
если жизнь для полета дается!
——————————————————————————–
* * *
Моя маленькая Лиз,
Мой восторг и мой каприз,
Моя солнечная ночь,
Мое чудо, моя дочь,
Мой спасительный удел
Оказаться не у дел,
В мире, где черным-черно,
Наше светится окно.
Перевернута земля,
А у нас теперь – Семья.
Не первый раз,
Не первый год –
Случается, и мне везет.
Встречая зимнюю зарю,
Ушедший век благодарю
За то, что вспыхнули в пургу
Три алых розы на снегу.
Возможно, их волшебный свет
Мне озарит еще сто лет.
Я рада вечеру и дню,
Я утро каждое ценю –
Услышу – и душа светла:
– Любимая, как ты спала?
И ничего важнее нет,
Чем твой вопрос и мой ответ.
Вот сказка, что коснулась нас
Звеном в цепочке двух пространств.
Пусть держится земная ось
На этом:
– Как тебе спалось?
